Это известие поразило Хюррем. Неужели это было так необычно? Значит, ее положение было еще более уникальным, чем она думала. И еще более опасным.

Дверь снова открылась, и на этот раз вошла госпожа Азизе. Ее суровое лицо не выражало эмоций, но взгляд был острым и оценивающим.

– Хюррем, – произнесла она, осматривая комнату, затем – Хюррем. – Ты получила благосклонность Падишаха. Это большая честь и большая ответственность. Отныне ты "одъ-алик". Твои обязанности меняются. Ты больше не будешь выполнять черную работу. Ты будешь учиться управлению, этикету высшего уровня, будешь готовиться к возможному посещению покоев Валиде Султан или других Султанш.

Она подошла ближе, понизив голос.

– Слушай меня внимательно, Хюррем. Гарем – это не просто место для женщин Падишаха. Это мир интриг и борьбы за власть. Твое восхождение не останется незамеченным. У тебя есть соперницы. Очень могущественные соперницы. Махидевран Султан… Валиде Султан… Они не потерпят, чтобы бывшая рабыня встала выше них. Ты должна быть умна. Осторожна. Не доверяй никому полностью, кроме, возможно, тех, кого тебе прикажут доверять. Твоя единственная защита сейчас – благосклонность Султана. Не потеряй ее.

Азизе говорила прямо, без прикрас. Ее слова были тяжелыми, как камни, но Хюррем понимала, что это правда. Она видела взгляд Махидевран вчера. Чувствовала холод Валиде. Теперь это было не просто смутное предчувствие, а четко обозначенная угроза.

– Я поняла, госпожа, – ответила Хюррем. – Я буду прилежно учиться и стараться не совершать ошибок.

– Стараться недостаточно, Хюррем. Ты должна *быть* безупречной. Или по крайней мере казаться такой, – поправила Азизе. В ее словах был намек на лицемерие, неотъемлемую часть жизни в Гареме.

После ухода Азизе, Хюррем осталась одна в своей новой комнате с Гюльнихаль. Гюльнихаль, все еще потрясенная переменами, принялась неуклюже помогать Хюррем переодеться в новую одежду. Хюррем позволила ей. Она понимала, что ей нужно привыкать к тому, что теперь у нее будет прислуга. Это тоже была часть ее нового статуса.

Надев новую одежду, Хюррем подошла к маленькому зеркалу. В нем отражалось лицо, все еще знакомое, но уже другое. Глаза стали более настороженными, подбородок – более решительным. Рыжие волосы сияли в утреннем свете.

Она провела пальцами по ткани своей одежды, почувствовала мягкость шелка. Это было нечто большее, чем просто кусок ткани. Это был символ. Символ того, что она сделала первый шаг. Вырвалась из безвестности.

Но шаги в этом мире были опасны. За каждой дверью, за каждым поворотом коридора ее ждали взгляды. Взгляды Гарема – оценивающие, завистливые, полные скрытой угрозы. Они были постоянным напоминанием о том, где она находится и какую цену придется заплатить за каждый шаг вверх.

Она была теперь "Веселой" Хюррем, фавориткой Султана. Но под этой маской веселья, под этой новой одеждой, скрывалась Александра из Рогатина, с раненым сердцем и стальной волей. Она выжила в степи, на рынке, среди новичков. Теперь ей предстояло выжить в самой золотой клетке, под самым пристальным взглядом.

Восхождение началось. И каждый шаг вверх обещал быть тяжелее предыдущего.

Глава 2: Радость Султана. Первые Подарки.

Жизнь в покоях "одъ-алик" была несравнимо лучше, чем в общих казармах ачеми. У Хюррем была своя комната, пусть и небольшая, но дающая уединение, которого так не хватало в первые недели. Рядом была Гюльнихаль – тихая, исполнительная, постепенно становящаяся не просто служанкой, но и единственным человеком в этом враждебном мире, которому Хюррем могла хоть немного доверять. Гюльнихаль смотрела на нее с преданностью, смешанной с тревогой за ее судьбу, и это было ценно.