Стучала не Мамочка – стучал Ян. Хотелось задать вопрос: «зачем? Почему ты не ушел? Почему продолжаешь издеваться?» Но Мышь посмотрела сквозь него. Почему ей должно быть не все равно?
– Мышкин! Ты встала!
– Смешно.
– Это Толстушка и Хач. Мои друзья. Впустишь нас?
Они взглянули из-за его спины, помахали, улыбнулись.
– Зачем?
Ян повернулся к ним, повел плечами, как бы говоря: «вот такая она стерва», а может Мыши показалось.
– У нас есть пирожные. Специально для друзей Яна. Ты его подруга?
– Нет.
Она отступила, оставив дверь открытой. Раз, два – три длинных рывка до кухни. Щелкнуть чайником – быстро вскипит, они же недавно с Мамочкой… или прошло уже несколько часов?
– Обувь снимите.
– Дверь закрыли?
– Уф, с самого вокзала пешком шли. Ну и вонь у вас!
– Это от Завода. Почему не на автобусе?
– Точно дверь закрыли?
– Давка же.
– По-моему, не закрыли.
– Пустите руки помыть.
Мышь села, прислонившись к холодильнику – передохнет и вернется в кровать. Как Мамочка придет… их проблемы. Пусть делают, что хотят. Хоть всю Нору выносят.
– Кыш, в сторону, а ну.
Ян протолкнулся по узкому коридору мимо друзей, встряхнул руками и во все стороны полетели капли.
– Ты как?
Мышь не подняла на него глаз – зрение заблудилось, провалилось в пустоту.
– Ты говорил, у тебя нет друзей.
Она не сможет посмотреть и вниз. Она не увидит его хвоста.
– Я говорил, что их нет здесь.
– Ладно.
– А в Центре у нас целая семья, – расплылась в толстой улыбке толстая Толстушка.
Хач подергал дверную ручку.
– Ладно, теперь закрыто.
– Вкусняшки к чаю! – на стол бухнулась прозрачная упаковка пирожных, залитых таким количеством крема, что Мышь в жизни к ним бы не притронулась. Да и есть не хотелось. Блевать хотелось.
Ян сел напротив, там, где недавно сидела Мамочка, и потянулся к лицу Мыши, но та отстранилась. Хотелось бы рывком, а получилось как в замедленной съемке.
– Я хвост хотел убрать. Он тебе в рот залез.
– Не пугай девочку, – влезла Толстушка, – не видишь, совсем плохо ей.
– Нет, я отлично, – сказала Мышь и отпила свой холодный, несладкий, заваренный мамой чай, – я супер.
– Ага. Мы все тоже. Можно тарелки взять?
Мышь пожала плечом. Второе больше не слушалось.
Ян подскочил к ящику над раковиной, достал посуду и включил экран.
– Они чистые, – сказала Мышь сипло, едва слышно, но Толстушка только махнула рукой.
– Пусть моет.
Мышь опустила глаза в кружку. Еще пара минут и она пойдет. Она оставит их здесь.
– Как вы добрались-то? – спросил Ян, будто они были на его, а не на чужой кухне.
– Как-как, на электричке.
– И ты?..
– Так они пустые в это время. А вот как обратно будем ехать…
– Утром поедете. Сегодня переночуете у меня.
– А твой?..
– Я с ним не живу. Снял квартиру.
– Это хорошо.
– Ты хозяина перед этим на сайте проверил? – Хач потянулся к пирожным, но Ян шлепнул его по запястью.
– Руки мыть!
А чай был такой полупрозрачный, плохо заваренный, и в воде плавали какие-то разводы… как железо на вкус. А может, это кровь у нее во рту.
– Мышка, совсем нехорошо? – ну, будет еще хуже, если Ян не перестанет вот так заглядывать ей в лицо.
– А мы Яна приехали поддержать!
– Ну и Село у вас, хах!
– Он с дядей должен помириться.
– Ваще ни одного магазина приличного, все облазили, чтоб пирожные купить.