– Мы знали, что ты тут,– запыханно сказала она.– Вначале тебя видно было…

( … не стану утверждать, будто у меня особый нюх на конспираторов, но всякий раз по странному стечению обстоятельств я неукоснительно оказываюсь там, где возникает некий тайный сговор…)

Когда трое мальчиков старшей группы начали обмениваться туманными намёками, мол: «так сегодня точно пойдём? после садика, да?», мне стало нестерпимо обидно, что намечается какое-то приключение и пройдёт мимо, оставив меня всё с одной и той же каждодневностью.

Подойдя к их предводителю, я спросил напрямик:

– А куда вы идёте?

– На Кудыкины горы – воровать помидоры.

– А меня возьмёте?

– Ладно.

У меня уже имелось смутное представление, что воровать – нехорошо, но я в жизни не видел гор, а только лес и речку, да ещё Бугорок – невысокий, поросший ельником холм в конце футбольного поля за мусоркой, обращённый своим песчаным боком к угловому дому нашего квартала.

Но самое главное, мне хотелось попробовать дивных кудыкинских помидоров, наверняка, втрое больше обычных, с которыми, кстати, моё знакомство тоже ограничивалось лишь картинками, потому что в дальнем-предальнем овощном магазине, куда однажды мама меня завела, была только немытая картошка и запах пыли.

Вот почему меня так манили красные лоснящиеся бока невиданных помидоров, и я едва мог дождаться часа, когда начнут уже приходить за детьми, чтоб отказаться идти домой с чьей-то мамой из нашего квартала: нет! я с мальчиками пойду, так быстрее!

За воротами, мы не пошли короткой тропой через лес, а свернули влево, на широкую грунтовую дорогу, по которой вообще никто не ездил.

После небольшого подъёма начался долгий спуск и я всё высматривал и выспрашивал – когда же завиднеются горы? – но ответы становились всё более краткими и неохотными, и я примолк, чтоб не спугнуть своё участие в помидорном приключении.

Мы вышли к дороге из бетонных плит, стыки которых заравнивали потёки чёрной смолы.

Я знал эту дорогу, что спускалась от двух кварталов Горки к Дому офицеров, но по ней мы не пошли, а углубились в заросли гибких кустов вдоль тропинки, которая вывела к домику из серых брёвен и с вывеской над дверью для тех, кто умеет читать.

Дальше мальчики не пошли, а просто крутились между кустов и вокруг бревенчато-серых стен домика, пока оттуда не вышел дяденька и начал нас прогонять.

Наш предводитель сказал, что его прислали родители взять газеты и почту, но дяденька ещё сильней расшумелся и я ушёл домой, хорошо усвоив что значит хождение на Кудыкины горы…

Но всё равно я чувствовал, что приключения и путешествия неминуемо произойдут когда-то, только надо быть к ним готовым, и когда на кухне мне подвернулась коробка спичек, я без раздумий ухватил её – надо же тренироваться!

Первая попытка или две показали, что зажечь спичку о коробок проще простого.

И сразу неудержимо потянуло кому-то показать, похвастаться новоприобретённым умением.

А кому же ещё, если не Сашке с Наташкой? Их это восхитит куда больше, чем бабушку, к тому же поддержит мой, подупавший за последнее время, авторитет.

( … впрочем, этот список мотивов составляется мною задним числом, из невообразимо далёкого будущего – моего текущего настоящего – над этим вот костром, заряженным картошкой.

А тогда я без всяких мудрствований и логических обоснований просто знал, что…)

Надо позвать младших поскорее и, в укромном месте, показать им моё владение огнём.

Самое укромное место, конечно же, было в комнате родителей, под их кроватью, куда мы и заползли все втроём.

При виде спичек в моих руках, Наташа шёпотом заохала, а Саша сосредоточенно и молча следил за процессом.