– О-о-ох… из шко-олы…

– Где твой портфель?

(Забыл! Забыл портфель!)

– В школе остави-и-ил… в школе…

– Почему?

– Учительница сказала, нести будет тяжело. Иди, сказала, иди и ложись немедленно в постель.

– Лгун! – закричала мама вне себя от ярости. – Твою сумку принесли из школы и сказали, что после обеда ты не изволил туда являться. Выкладывай, где был. Ну!

– В школе.

Меня поволокли «в гости к мышам». В «мышиное царство», которое завтра должно было стать нашим счастливым убежищем.

– На всю ночь! – крикнула мам. – Всю ночь будешь как миленький сидеть, пока не выложишь мне правду.

Конечно, на следующий день в десять часов вечера я и думать даже не смел о том, чтобы пойти к акации. Но обрекать себя на дальнейшие муки тоже было глупо – пришлось во всем сознаться маме и таким способом вырваться «из гостей». Долго я боролся со сном и всё старался себе представить, как Мило и Христо, смогли ли они что-нибудь сделать; и всё же не выдержал – заснул глубоким, крепким сном.

На следующий день вечером Христо и Мило поджидали меня возле школы.

– Не ходи домой, – сказали они, – турецкие мальчишки устроили засаду.

– Почему?

– Письмо попало к брату Рауфа.

– Как?

– Кристина…

Нет, этого не могло быть. Чтобы Кристина, наша фея, наша мечта, изменила нам, да так вероломно?!

– Кто относил письмо?

– Я, – сказал Мило. – Я подошёл к ней в бакалейной лавке, отдал письмо и убежал. Из лавки она вышла весёлая, – согласна, подумал я…

– А ночью вы приходили к акации?

Мило стал смотреть себе под ноги, в отношении меня всё и так было понятно, а Христо проговорил со вздохом:

– Эх, ребята…

Он был бледный-пребледный. А ночью, вот что было ночью. Когда мать Христо с «дядей» прошли в спальню, Христо потихонечку выскользнул из дому и пошёл к акации, но не остался под ней, чтобы не вызывать подозрений у ночного сторожа. Вернулся, переждал немного, пошёл обратно, и каково же было его удивление, когда он увидел Кристину, Рути, их отца и мать, выходивших из дома Рауфа. Они все хохотали и показывали рукой на акацию… Христо едва успел спрятаться.

Значит, о письме всем было известно, Кристина постаралась… И теперь ещё эта засада!

– Что же делать?

– Переждём до ночи, а ночью как-нибудь проберёмся.

– Мне нельзя опаздывать домой, – сказал я.

– Почему?

– Мама убьёт меня на этот раз.

– А так тебя ещё быстрее убьют, имей в виду, они, наверное, уже пронюхали, чей это почерк.

– Ну и пусть, – сказал я, – я с ними не стану связываться, даже если ругаться будут.

– Молодец! – сказал Христо. – И я с тобой пойду. Будем вместе до самого конца. Не бойся, можешь на меня положиться, если будет драка.

Мы с Христо обнялись и посмотрели на Мило. Тот явно колебался.

– А ты? – спросили мы.

– Сумасшедшие.

– Значит, ты предпочитаешь сдаться врагу? – сказал Христо.

– Нет, – сказал Мило, – я тоже пойду с вами.

– Эх, ребята! – опять вздохнул Христо. – И отомщу же я им когда-нибудь.

Кристина изменила нам, и из-за Кристины мы шли на явную гибель. Ничего. Пусть хоть узнает, как мы трое пострадали из-за любви к ней.

Я чувствовал, что Христо ко всему этому относится гораздо серьёзнее, чем мы. В нем зарождались ростки настоящей сознательной мести. И я не ошибся. Спустя много лет я узнал о событиях, довольно трагических для него…

Бесстрашными и твёрдыми шагами двинулся я по улице, удивляясь в душе своей дерзости. Я жаждал «погибнуть» в этом неравном бою. Я был уверен, что Мило разделяет моё желание. Да, победа будет даже… неинтересной. Никакого эффекта. Победив, мы только отомстим Кристине, а нам хотелось причинить ей боль, чтобы она пожалела, раскаялась, увидев нас, истекающих кровью.