– А кто такой маг энергий? – спросил один из мальчиков. – Отец служит в армии, и ни разу не говорил о магах энергий.

– Маг энергий, – ответила Анна Окрен, – это маг, способный управлять потоками энергии, создавать новые потоки и новые виды энергий. А энергия течет в природе много где. Я могу зажечь свечу, не будучи магом огня, заставить воду кипеть, не будучи магом воды, и вдохнуть жизнь в увядающий куст, хотя я не земледелец. Сами стихии при этом мне неподвластны. Ты говоришь про армию, так вот там магов энергии практически нет. Любые заклинания, которые маги энергии могут применить как боевые, те же маги стихий воплощают намного проще и эффективнее. Но если дело касается военных устройств, то над ними работают и маги энергии. Без нас ни одно устройство не обретет реальной силы.

Мастер Окрен окинула взглядом учеников.

– Если вопросов пока больше нет, давайте перейдем к распределению, – сказала она. – Итак…

Далее она называла по списку имена и дописывала номер комнаты, куда будет поселен этот студент. Всего их было пятнадцать человек, девять мальчиков и шесть девочек. Конечно же, мальчики и девочки были поселены отдельно друг от друга. В каждую комнату их заселили по трое. В соседи Освальду достался «Снеговик» Голо и мальчик по имени Карл Книссен.

После того, как Анна Окрен произносила чье-то имя и оглашала номер комнаты, новоиспечённые маги брали свои пожитки и шли в корпус академии устраиваться. У самого входа в корпус стоял Тор Каллен, который также следил за порядком. Освальда определили в пятую комнату.

– Поднимайся на второй этаж и налево, – сообщил ему Тор Каллен, – номер на двери есть.

Полы корпуса были на первый взгляд сделаны из дерева, а сама постройка впечатления новой не производила. Казалось, что они будут жутко скрипеть под ногами. Но Освальд ступил за порог и не услышал ни звука, будто шел по каменному монолиту. В прихожей их крыла стоял приятный полумрак, было четыре магических светильника, но до вечера они не горели. На стенах висело несколько портретов, в том числе и портрет мастера Тора в парадном одеянии. Портрета мастера Окрен не было.

На второй этаж вела витая, вычурная лестница, каких никогда не было в деревенских домах. Тут явно постарались талантливые маги-строители. Все было выполнено из того же странного дерева, которое не издавало никаких звуков, когда проходишь по нему. На втором этаже также висело несколько портретов, видимо, преподавателей академии. На одном из них Освальд узнал мастера Андрэ Хисма. Ему было неожиданно приятно увидеть знакомое лицо проректора, хотя все их знакомство и ограничивалось теми десятью минутами у мельницы.

Комната номер пять была сразу налево от лестницы, а вообще на каждом этаже крыла было по четыре комнаты. До начала учебы оставалось еще четыре дня, поэтому не все комнаты были заселены учениками. Несколько из них оставили для тех, кто прибудет позднее. Внутри комнаты было три больших, прочных кровати, больше, чем дома у дедушки. У каждой кровати был свой персональный столик для каждого из учеников. Также в комнате был огромный шкаф с несколькими отсеками – видимо, один на всех. А прямо у окна стояла довольно большая конструкция, более всего похожая на глобус (впрочем, Освальд и глобуса никогда не видел): метровый шар цвета слоновой кости, с проступающим на нем будто бы из глубины едва заметным узором, прикрепленный двумя обручами к массивному медному постаменту.

Две кровати со столами стояли по левую руку от входа. Справа был большой общий шкаф и третья кровать, куда Освальд и кинул свои пожитки, застолбив место. Скоро прибыли и остальные ребята. В академии, как было видно, места не экономили – сама комната была достаточно просторной для трех человек и могла вместить, при желании, куда больше народу. Потолки в ней были тоже высокие, метра три, что в деревне бы посчитали непростительной, а главное – бессмысленной роскошью. Хотя, если здесь им предстояло провести долгие годы своей жизни (возможно, лет до двадцати), то такой простор был не удивителен. В будущем пространство обрастет личными вещами мальчишек, затем подростков, и сильно поуменьшится. Наверное, студенты, жившие тут до них, тоже обустраивали все на свой лад, а после выпуска просто вывезли свои вещи.