– Сам точно не знаю. Я применил заклинание всего один раз, да так, что выбился из сил, – признался Освальд, – но проректор Хисм все равно пригласил меня сюда.

Ха, – сказала девочка, – как забавно. А я сидела на рынке рядом со своей тетей и наблюдала за покупателями. Тайно, конечно. Больше не делала ничего. Госпожа Когнолия заметила меня и пригласила сюда. Вот так.

Тут Освальд понял, что женщина, собирающая будущих студентов в группу, неотрывно на них смотрит.

– Уф, серьезно? – вздохнула она, – сколько ты собралась прятаться? Ты, конечно, талантлива, но пока просто маленькая, необученная девочка. И я могу тебя увидеть, когда захочу, как сейчас. Прекрати прятаться, это мешает нам всех подсчитать. У тебя еще будет много времени для практики.

Девочка пожала плечами и стала полностью осязаемой. У нее были золотистые с рыжиной волосы и серо-зеленые глаза, а одета она была в синее платье. Теперь ее могли видеть все.

– Маг иллюзий, полагаю? – спросила женщина, – немудрено, что Когнолия Нанг пригласила тебя. Редкий талант и очень востребованный. Особенно в армии и государственной разведке.

На словах о разведке она хитро им подмигнула.

– Вот же, эти взрослые маги могут меня видеть, – пожаловалась девочка, – что тогда заметили, что сейчас. Кстати, я Стелла.

– Освальд, очень приятно познакомиться, – представился мальчуган.

Народ постепенно прибывал. Освальд насчитал вместе с собой и со Стеллой четырнадцать детей. Кто-то из них держался особняком, кто-то был, наоборот, чрезмерно общителен, но все это было по одной и той же причине – все они были крайне взволнованы происходившим.

– Ох, – вдруг раздался недалеко от них голос. – Опять!

Это был высокий худой мальчуган с короткой стрижкой, где-то на год постарше Освальда и на полголовы повыше. Одет он был опрятно, в светло- серую рубашку и такие же брюки. Кстати, с широким поясом, как было модно у городских жителей. И в данный момент его одежда буквально покрывалась снегом. И рубашка, и брюки, и туфли его стали белыми и блестели кристаллами льда. Затем, прямо на глазах изумленных детей, голову и лицо его так же усыпало снежинками, только глаза остались не затронуты этой напастью.

– Ай! – кричал мальчик, прыгая на месте и отряхивая руками снег с одежды и головы. Снег сыпался с него серебристой пылью и, попав на землю, моментально таял в доли секунды. Но на его месте моментально появлялся новый белый налет. Мальчишка попросту полностью покрывался инеем.

Мужчина, который до этого молча вел какие-то записи, видимо, заполнял ведомость новоприбывших студентов, подскочил к нему и схватил за руку.

– Думай о солнце, – попросил он, – только о солнце, больше ни о чем не думай и не бойся. Думай о том, как ярко светит солнце.

А затем произнес какое-то заклинание. Парень перестал прыгать и встал как вкопанный. Его немного трясло – то ли от холода, то ли от стресса. Секунд двадцать они молчали, а затем стало очевидно, что снег у мальчика на лице начал постепенно таять от тепла тела. Мужчина отпустил его руку и облегченно вздохнул.

– Не можешь это контролировать, да? – спросил он, – Ничего, этим мы займемся. Сколько раз уже повторялось?

– Раз десять. Может быть, одиннадцать, – отвечал мальчик, отряхивая с себя остатки снега. – Я дважды после этого простужался! Быстрее бы научиться.

– Да ты как снеговик, – сказала Стелла, – я, наверное, так и буду тебя звать, Снеговиком!

– Только попробуй! Между прочим, ничего смешного тут нет, – отвечал ей парень. – Тебе бы так. На до мной даже отец подшучивает, что мне повезло управлять водой, а не огнем, иначе я бы сгорел как факел. А так меня Голо зовут. Голо Веркус.