– Да что ты вообще понимаешь, дура? Мне так больно жить! У меня все тело ноет от боли! Ты только и делаешь, что заставляешь меня страдать! Никакого понимания… Если бы ты любила, то отдала бы мне порох! Куда ты его дела, сука? – От криков лицо Саши становилось красным, как бархатная коробочка, в которой он однажды преподнес возлюбленной обручальное кольцо. Марина не узнавала в нем того улыбающегося юношу, которому однажды сказала «да». Ей было страшно спорить с ним, потому что любое возражение обычно заканчивалось побоями.

– Тебе вечно больно! А ты не думал, как больно мне смотреть на тебя – всего бледного, ненормального, постоянно спускающего все бабки на эти гребаные наркотики? Ты хотя бы копейку потратил на меня? Ты вообще вспоминаешь о моем существовании, только когда нужна доза.

– Я люблю тебя!

– Только когда под кайфом! Я слышу это, только когда ты под кайфом или когда тебе нужен кайф! Я ненавижу тебя! Сиди, подыхай от ломки. Надеюсь, хотя бы тогда поймешь, до чего ты себя довел!

После этих слов Марина хлопнула дверью комнаты и, прихватив с собой паспорт с наличкой, выбежала в подъезд. Девушка была права в каждом своем слове. Саша действительно уже не знал, что такое любовь, потому что чувствовал ее лишь под действием препаратов. Его круг общения ограничивался друзьями, с которыми он утопал в наркотическом угаре. Он дарил им иллюзорное счастье, но когда действие прекращалось, то это желанное чувство сменялось неудержимой агрессией и озлобленностью на весь мир. Казалось, что никто их не понимает, не ценит, не признает. И единственной отдушиной становились наркотики, отдаляющие их от серой реальности.

Наблюдая долгое время за людьми, я понял, что эйфория, вызванная психотропными веществами, очень напоминает влияние денег. Схема та же: когда средства есть, то нет цены человеку. Ради него можно свернуть горы и бесконечно обещать быть рядом и в горе, и в радости. Но как итог – все чувства заканчиваются в радости, а в горе такие люди без оглядки бегут туда, где им могут дать утраченное: деньги, наркотики и славу.

Невеселые размышления привели меня к сорок первой квартире и я в недоумении остановился. На лестничной клетке витал непривычный запах сырости. Не успел я выяснить причину его возникновения, как вдруг раздался вкрадчивый голос Цоколя:

– Ну и где это тебя носило весь день? Совсем чердак поехал? – От его ехидных ноток меня передернуло.

– Это ты? Что тебе опять нужно? У меня все под контролем, даже…

– Под контролем? Ты вообще в своей крыше? – Перебил он меня. – Взялся контролировать успешное завершение Новостроя, а у самого дом в аварийном состоянии!