Хроника морского разбоя: пираты, корсары, флибустьеры Павел Гросс

ВСТПУПЛЕНИЕ

Пираты, корсары^>1, флибустьеры^>2, буканьеры, «пиастры-пиастры»… «ё-хо-хо и бутылка рома!» – в разное время люди произносили эти слова и выражая то упование и уважение, то с восторг, а то и вовсе с трепетный ужас. История распорядилась так, что пиратов по праву можно считать таким же древними ремесленниками, как и женщин легкого поведения. Правда, разница между теми и другими заключается лишь в том, что представительницы любовного ремесла во все времена, как правило, всем давали, а вот представители и представительницы морского разбойничьего промысла – да–да, леди под знаменами Веселого Роджера тоже встречались! – всегда брали, и по-возможности буквально все, у кого бы то ни было и совершенно точно без спроса…

Многие наши современники считают, что пираты никогда ни от кого не зависели. Это ложное утверждение! На самом деле пираты нередко, – а особенно во времена военных конфликтов – находили поддержку государственных мужей – вместе с ней получали легализацию разбойничьего промысла. Пираты в таких случаях становились каперами^>3, и им официально разрешалось не только вести боевые действия против неприятеля, но и оставлять себе часть добычи. Пиратские команды никогда не были однородными… маниакальные любители звона золотых монет, неистовые искатели приключений, целеустремленные путешественники, опасные преступники (бандиты и просто мстители), обожатели риска и опасностей – вот неполный перечень представителей любой пиратской команды.

Обложка старинной книги по судовождению.

Но, несмотря на разношерстность публики, некоторые представители пиратской профессии в эпоху Великих географических открытий внесли неоценимый вклад в исследование морей, океанов и неизведанных земель.

Согласитесь, этого вполне достаточно для того, чтобы не огульно хаять, а взвешенно оценивать деятельность бравых парней, когда-то стоявших под знаменем Веселого Роджера.

ПИРАТЫ… КТО ОНИ?

КОДЕКС ПИРАТСКОЙ ЧЕСТИ

О том, что пираты не всегда были предоставлены самим себе, мы с вами уже обменялись мнениями – чуть выше. Ну а теперь пришло время вспомнить так называемый пиратский кодекс. Нет, вам не почудилось, и я не оговорился, именно так – вспомним о пиратском кодексе!

До недавнего времени считалось, что пираты вели разгульную жизнь, беспробудно пьянствовали и никогда не исполняли обещаний. Это в корне неверно, а виной всему романист Роберт Льюис Стивенсон с прославившей его на весь свет и на все времена книгой «Остров сокровищ». Давайте вспомним небольшой отрывок из этой книги:

—– Ладно, ладно… Но, видишь ли, – продолжал Бен Ганн, – я не собираюсь просить у него лакейскую ливрею или место привратника. Нет, этим меня не прельстишь! Я хочу знать: согласится он дать мне хотя бы одну тысячу фунтов из тех денег, которые и без того мои?

—– Уверен, что даст, – ответил я. – Все матросы должны были получить от него свою долю сокровищ.

—– И свезет меня домой? – спросил он, глядя на меня испытующим взором.

—– Конечно! – воскликнул я. – Сквайр – настоящий джентльмен. Кроме того, если мы избавимся от разбойников, помощь такого опытного морехода, как вы, будет очень нужна на корабле.

—– Да, – сказал он, – значит, вы и вправду отвезете меня?

И он облегченно вздохнул.

—– А теперь послушай, что я тебе расскажу, – продолжал он. – Я был на корабле Флинта, когда он зарыл сокровища. С ним было еще шесть моряков – здоровенные, сильные люди. Они пробыли на острове с неделю, а мы сидели на старом «Морже». В один прекрасный день мы увидели шлюпку, а в шлюпке сидел Флинт, и голова его была повязана синим платком. Всходило солнце. Он был бледен как смерть и плыл к нам… один, а остальные шестеро были убиты… убиты и похоронены… да… Как он расправился с ними, никто из нас никогда не узнал. Была ли там драка, резня или внезапная смерть… А он был один против шестерых!.. Билли Бонс был штурманом, а Долговязый Джон – квартирмейстером. Они спросили у него, где сокровища. «Ступайте на берег и поищите, – сказал он в ответ. – Но, клянусь громом, корабль не станет вас ждать». Вот как он сказал им, Флинт. А три года назад я плыл на другом корабле, и мы увидели этот остров. «Ребята, – сказал я, – здесь Флинт зарыл сокровища. Сойдемте на берег и поищем». Капитан очень рассердился. Но все матросы были со мной заодно, и мы причалили к этому берегу. Двенадцать дней мы искали сокровища и ничего не нашли. С каждым днем товарищи ругали меня все сильней и сильней. Наконец они собрались на корабль. «А ты, Бенджамин Ганн, оставайся! – сказали они. – Вот тебе мушкет, заступ и лом, Бенджамин Ганн… Оставайся здесь и разыскивай денежки Флинта». С тех пор, Джим, вот уже три года живу я здесь и ни разу не видел благородной человеческой пищи. Взгляни на меня: разве похож я на простого матроса?.. Нет, говоришь, не похож? Да и не был похож никогда.

В приведенном отрывке прослеживаются признаки саботажа, то есть – неподчинение рядовых матросов офицерам. На самом же деле беззаконие среди пиратов – конечно, за очень-очень редким исключением – считалось дурным тоном. Жизнь всех без исключений пиратов в морских походах подчинялась некому кодексу. И не было такого разбойника, который в силу каких-нибудь обстоятельств отступился бы от этого кодекса.

Известно, что, становясь пиратом, человек подписывал некое соглашение, которое до него подписали уже действительные члены команды. Все нюансы в кодексе были прописаны до мелочей – начиная от статуса и избрания капитана корабля (им становился лишь самый уважаемый и опытный моряк) и заканчивая даже рационом питания команды. Кодекс, по сути, напоминал так называемое судовое свидетельство каперов. В качестве наглядного примера процитирую кодекс пиратов судна «Ривендж» под командованием капитана Джона Филипса^>4:

Каждый член Компании обязан исполнять учтивые приказания. Капитану причитается полторы доли всей добычи;

Если кто задумает бежать или что утаит от Компании, да будет высажен на пустынном берегу с флягой пороха, флягой воды, одним ружьем и пулями;

Если кто украдет или утаит от Компании вещь, стоимостью превышающую пиастр, да будет высажен на пустынном берегу или застрелен;

На спине того, кто поднимет руку на другого, пока этот устав действует, да будут высечены Скрижали Моисеевы^>5;

Ко всякому, кто приведет свое оружие в негодность, закурит в трюме трубку без крышки или понесет зажженный светильник без кожуха, да будет применено то же наказание, что в предыдущей статье;

У всякого, кто не содержит свое оружие в чистоте, готовым к бою или пренебрегает своими обязанностями, да будет урезана доля, а, кроме того, пусть он подвергнется наказанию, какое сочтут нужным капитан и Компания;

Если кто лишится в бою сустава, тому полагается дополнительно четыре сотни пиастров, если потеряет конечность – восемьсот;

Если когда придется повстречать порядочную женщину, то кто предложит ей сожительствовать без ее согласия тут же претерпит смерть;

Кодекс, как видите, сильно попахивал суровостью, но в то же время, – не то, что теперь – и справедливостью. Так, например, за склонение к сожительству порядочной женщины пирата могли и убить. В те времена на суше-то, где судебная система была более прозорливой чем морская, представители сильного пола этим правилом пренебрегали часто. Но на корабле Джона Филипса, впрочем, как и на других пиратских судах, следили даже за исполнением правил, которым в силу физиологических причин здоровым мужчинам пренебречь было гораздо проще, чем следовать им. Но, как говорится, факты на лицо!

После подписания кодекса пираты подходили к своему капитану, клали руку на Библию и клялись в безупречном следовании всем без исключения правилам. Иногда Библию заменяла более привычная пиратам абордажная сабля. Впрочем, суть клятвы от этого никак не менялась…

ПИРАТСКАЯ БЫТОВУХА

И все-таки большая часть пиратов считала себя независимой. Те из них, кто предпочитал большим кораблям маломерные суда запросто могли пьянствовать целыми неделями. И даже спящий из команды небольшого пиратского парусника не имел ничего против, ежели кто-то в это время буянил или громко пел. Этого требовали негласные правила – это приучало людей к тяготам и лишениям, с которыми была крепко связана сама идея морского разбоя. То есть – меньшинство должно было подчиняться большинству, честность и открытость друг перед другом, терпение и всеобщее поощрение мужества – превыше всего.

Если случалось так, что один пират воровал что-либо у другого пирата, то провинившегося немедленно подвергали унизительному наказанию. Такой подход фактически обеспечивал отрицательное отношение к воровству, в общем, и виновным в воровстве – в частности. Вора публично лишали звания (конечно, ежели такое имелось), раздевали донага и в таком виде без запасов провианта и воды – что гораздо страшнее лишения даже самых высоких званий и титулов! – высаживали на необитаемом острове. Пираты в отличие от простых моряков почти никогда не меняли своих решений. Сами же решения пиратами принимались достаточно быстро. Ежели пират давал слово участвовать в каком-нибудь опасном предприятии, то слово это он должен был держать даже если бы сами небеса воспротивились этому.

Жизнь многих прославленных пиратских капитанов начиналась на беспалубных парусниках или рыбачьих лодках, в которых приходилось спать по очереди, в лучшем случае – на канотах или же барках. Такое положение вещей волей-неволей подталкивало пиратов совершать грабежи так, чтобы в следующий поход можно было отправиться на судне гораздо более лучшем, чем прежнее. И даже если на корабле, против которого шли пираты находилось мощное вооружение, береговые братья