Ярослав скривил губы, видимо, расценив такие речи как слабость, и ответил самоуверенно и злорадно:

– Мужи ваши у мене, коли вы издалече пришли, а вышли таперя, как рыбы на сухо. Ступай и кажи своим, што я не оступлюся.

Мстислав всё-таки не оставил попыток решить дело миром и отправил ещё одно посольство, на этот раз к обоим Всеволодичам. Братья встретили послов – тысяцкого с несколькими боярами в походном шатре всё с такой же прохладцей. Тысяцкий Мирослав Глебович с поклоном высказал им:

– Князья, вы жа усе племени Владимирова и оные пришли сюды не для войны и разорения, не штобы у вас отчины отнять, а мира поискать. По закону Божию и Правде Русской дайте старшинство большему брату Константину во Владимире, а вам Суздальска земля уся. Ведаете сами, што ежели брата не любить, то и Бога ненавидеть. Ничем то искупить нельзя.

Юрий усмехнулся и, поглядывая в сторону Ярослава, ответил:

– Скажите Мстиславу, што он ведаить, как пришел, но не ведаить, как уйдеть отседова. Ежели сам отец наш не мог рассудить меня с Константином, то ему ли быть нам судьей? А брату Константину молвите: перемоги нас, то тады твоя уся земля буде.

Послы снова поклонились и с грустным видом удалились.

После их ухода Юрий созвал большой Совет. Перед княжеским шатром собралось много народу. Все были настроены воинственно.

Юрий с решительным видом обратился к боярам и воеводам:

– Што думати, лучши люди, как поступить нам?!

– Итить надо воевать, нечево дожидаться! – раздались голоса.

– Поучить уму-разуму надоть их, как следовать, штоб место своё ведали! – выкрикнул Ратибор – боярин, за неуживчивый характер прозванный «безумным». Все собравшиеся дружно требовали идти на Мстислава и Константина.

Неожиданно в толпе возмущённых голосов раздался голос убелённого сединами боярина Творимира, крещёного вторым именем Андрей:

– Миритеся вы, князья Юрий и Ярослав! Меньши братья в вашей воли. Но как по моему гаданию, то лучше бы вам взять мир и дать старшинство Константину. Неча узрить, што мало перед нами Ростиславова племя, да князья-то оне усе мудры, рядны и хоробры, а мужи их, новгородцы и смоляне, дерзки в бою. А про Мстислава Мстиславича сами ведаете, што храбрость дана ему паче усех. И разве нету у Константина ныне храбрых Александра Поповича, слуги его Торопа и Добрыни Златого Пояса?

Владимирские бояре недовольно загудели. Ратибор, схватившись за меч, подлетел к Творимиру.

– Ты чавой-то несёшь, стары пень?! Никада тако не бывало, ни при отце князей, ни при деде, ни при прадедах, штобы кто вошел ратью в сильну суздальску землю и вышел из нее цел. Да хоть уся руска земля пошла бы на нас: и галицкая, и киевская, и смоленская, и черниговская, и новгородская, и рязанская, да и тады не устоять им супротив нашей силы. А енти полки, – то мы их седлами закидаем!

Воодушевлённые общей поддержкой, Юрий и Ярослав даже запретили брать пленных. Ярослав проскакал перед войском с выкриками:

– Усе пришел сам товар к нама в руки! Вам жа будут брони, кони и порты! А человека, кто возьмет живого, тот сам буде убит! Аще и золотом шито оплечье буде, и того убей, да не оставим ни единого! Аще кто из полку утечет и не будеть убит, то схватим его, будем таковских вешати или распинати! А кто из князей попадет в руки, о тех потома потолкуем!

Под вечер из шатра, где собрались братья, слышались возгласы:

– Себе беру Суздальскую и Ростовскую земли, – говорил Юрий. – Ярославу: Новгород, как усмирим – отдадим.

– Добре! – согласился Ярослав. – Святославу – Смоленск, почто бы не отдать?

– Так и будеть, – пробасил Юрий. – Киев черниговским князьям отпишем, а Галич себе тожа приберём.