И тут он услышал дыхание.

Где-то впереди, в полутьме, кто-то или что-то дышало.

Он напрягся, но не отступил. Сделал ещё один шаг.

В этот момент воздух сгустился, словно его стало труднее вдыхать. Грудь сдавило – не болью, а ощущением чужого присутствия.

Он не видел никого. Но он чувствовал, что что-то здесь есть.

В глубине храма стоял человек.

Яков.

Он не шевелился, но Димка был уверен – он ждал его.

«Ты всё-таки зашёл.»

Это были не слова, а мысль. Она прозвучала прямо у него в голове.

Димка замер, осознавая, что это не было воображением. Яков не пошевелил губами, но Димка знал, что он услышал его так же отчётливо, как если бы тот произнёс это вслух.

Холод пронёсся по позвоночнику.

Яков не был обычным человеком.

Он не только знал, что Димка придёт, но и ждал этого.

А это означало, что теперь обратно дороги нет.

Когда Димка перешагнул порог обратно, воздух снаружи показался удивительно лёгким. Он сделал глубокий вдох, но не почувствовал ни привычного запаха пыли, ни едкого угольного дыма. Всё казалось не таким, как было раньше. Лёгкий ветер пробежался по лицу, но даже он ощущался иначе, словно проходил сквозь него, а не обдувал кожу.

Дверь за спиной оставалась открытой, но у него не было желания оглядываться. Казалось, что если он посмотрит назад, то увидит не просто храм, а что-то, что не должно было существовать в этом мире. Он чувствовал, что, если заглянет внутрь ещё раз, может оказаться там навсегда. Или, что ещё хуже, что оно заглянет в него в ответ.

Тело двигалось механически, шаг за шагом удаляясь от здания, но в голове всё ещё звучал тот голос. Не голос – мысль. Не его собственная, но и не чужая. Яков не разговаривал с ним, он передал что-то прямо в сознание, и это что-то не исчезало. Оно поселилось внутри, глубоко, затаилось в темноте мыслей, словно ждало подходящего момента.

Улица казалась пустынной. Люди куда-то исчезли, хотя, когда он заходил в храм, на площади было несколько прохожих. Теперь лишь ветер гулял между серыми зданиями, и от этого Шахтинск выглядел мёртвым, будто город, покинутый людьми много лет назад.

Димка пошёл быстрее. Сначала шаг, затем другой, третий, но с каждым движением напряжение только нарастало. Он чувствовал, что его кто-то видит. Обычный страх заставил бы обернуться, но это был не обычный страх. Он знал, что если повернёт голову, то увидит нечто, чего не должен видеть.

Шаги глухо отдавались в пустоте улицы, но казалось, что звук запаздывает. Как будто эхом возвращается из другого места, не из этого города. Сердце гулко билось в груди, он слышал каждый удар в ушах. Глупо, но хотелось бежать. Но бежать куда? От чего? Всё вокруг выглядело прежним, но чувствовалось иначе.

Свернув за угол, он на мгновение потерял храм из виду, но ощущение чужого взгляда не исчезло. Только теперь оно не было сосредоточено в одном месте, оно было везде. Как будто стены домов смотрели на него, как будто в каждом окне что-то пряталось за занавесками, как будто весь город начал наблюдать.

Он ускорил шаг, но улица не заканчивалась. Внезапно возникло странное чувство, что расстояние растянулось. Это был тот же путь, которым он ходил сотни раз, но теперь он тянулся дольше, чем должен был. Словно пространство изменилось, чуть-чуть, едва заметно, но достаточно, чтобы ощутить искажение реальности.

Только добравшись до своей улицы, он ощутил, как напряжение немного отступает – не уходит, а замирает, будто затаилось в тени. Окна знакомого дома смотрели пусто и равнодушно, но, по крайней мере, они просто были окнами, не проёмами в нечто иное. Димка почти бегом поднялся по деревянным ступенькам, шершавым от времени, по которым когда-то носился босиком, не зная, что однажды будет бежать по ним, спасаясь от того, чего не видно. Захлопнув за собой дверь, он запер все замки, будто металлические щелчки могли удержать то, что шло за ним не извне – изнутри.