– Однако если таких людей не признавать больными и они пробьются во власть, то есть опасность, что они заставят всех жить так, – возмутился он. – Поэтому ваши намерения по удорожанию этих услуг не спасут сознание общества. Более того, могут вызвать общественное возмущение. На зонах такие дамы мужского вида и мужчины женской ориентации равных прав со всеми не имеют, их даже селят отдельно или создают там однополые семьи. Женщины мужской ориентации на женских зонах имеют больше уважения, чем мужчины обратной ориентации на мужских.

Только там к такой жизни их принуждают карой за свои дела или обманом, если они сами к этому не склонны психологически. Такое может быть в любом обществе, где нет соответствия мужского и женского представительства, тут и стихию природы исключить сложно.

– Да, я согласна, что во многом это социальный вирус, если не разложение общества, и его болячка, которая стремится обесценить то женщину, то мужчину. Нельзя же делать резервации разных нетрадиционных форм любви. Пусть эти отношения не смогут стать частью разумного счастья всех, но, чтобы их не карать и не множить, надо в первую очередь не доводить общество до состояния дисгармонии или решать проблему таким образом, чтобы коварного их осуждения не было.

– Мне так кажется, что вам всё-таки можно продолжать заниматься тем, чем вы занимались, но не поднимать низменное до высокого значения, а как-то облагородить дело и не думать о проблемах однополой любви. Хотя регулированием сексуальных форм связей мог бы заниматься действительно некий храм любви. Если бы он искал и гарантировал не утоление телесных мук, а гармонию душ, то дело можно и оправдать. Храм души даже не тело, а больше дело каждого, так как тело всего лишь храм силы духа, а сознание и дело – это храм духа.

Ей не совсем понятными показались его слова и сравнения, но откровенно продолжать разговор её подмывал природный интерес, и она на некоторое время даже забыла, с каким смыслом и целью пригласила его к себе. Так, увлёкшись беседой, она бессознательно продолжала её.

– Естественно, наверно, правильней подходящих друг другу партнёров искать по душевным качествам, но и тело топтать не надо. Помню, в школе открытки разрезали, а потом половинки друг друга между девчонками и мальчишками искали. Только такой подход должен иметь научную и нравственную основу. Тут для этого тоже должна быть тайная открытость души и тела для сватов вроде службы свода и счастья. Однако даже при полной обоснованной совместимости порой встречи не гарантируют развитие любви. Если бы подобные открытки были заряжены душевными особенностями их владельцев и при соответствии душ они влияли на страсти, это был бы научный подход. Он бы мог гарантировать счастье на какое-то время или на всю жизнь. Однако душевная открытость познаётся только через общение, а порой через трагедию. Душа всегда находит подходящий душевный парус с большими затратами времени. Как этого добиваться с экономией времени, без получения равнодушия, с гарантированным возбуждением режущей страсти – большой вопрос. То, что здесь нужна служба, – это не сексуальная утопия, а социальная необходимость надежды и недопущения трагедий. Эта необходимость должна идти свыше, не позволяя разбиться связям о телесную несовместимость и быт.

Арабесу по этому её утверждению показалось, что она в чём-то уже согласилась с ним, хоть и частично, и зазвонила в его колокол по разумной судьбе душевного общения. Радуя себя этим, он решил продолжать оспаривать её мысль:

– А может быть, потеря времени с познанием друг друга как раз и является прелестью жизни, а ваша служба, если будет всё упрощать, то этим и рушить процесс прекрасного общения. Если это дело доверить таким, как у вас, ангелам, упрощать разрешительный процесс сексуального общения, то разум без инициативы совсем может парализовать. Мне никак не понятно: вы что, хотите стать одновременно представителем тёмных и светлых сил? Сосредоточение зла, как и добра, здесь у вас налицо. Кто будет миловать души в этой свободе вашей любви, наверно, тот же, кто и совращать?