— Соглашайтесь, госпожа Садья, — улыбнулся мне Эдверег, и в его переставших светиться медово-карих глазах сверкнуло что-то такое непонятное, глубокое и странным образом грустное.

— С-с-соглашайся! — шепнула мне в самое ухо змеюка.

Я вздрогнула и выпалила… Нет, пискнула на высокой ноте:

— Я согласна!

Тейс хлопнул в ладоши, потер их друг об друга и, бросив взгляд на начальника тюрьмы, подмигнул ему.

— Отлично! Тогда едем в «Патоку»! — сообщил он.

— Куда? Что это? — удивилась я, хотя про себя порадовалась этому «едем». Если мы куда-то едем, значит, отправляемся за пределы тюрьмы. А это, в свою очередь, предполагает, что может возникнуть удачный момент для побега.

— «Патока» — это публичный дом, — со вздохом ответил на мои вопросы Ллойс.

Что? Какой дом? Серьезно? Зачем нам туда? В этом мире браки помимо загадочных патариков заключают еще и жрицы любви? Поэтично! Или новоявленный женишок просто задумал продать меня в это заведение? Ну, пусть попробует! До сделки в таком случае не доживет!

6. Глава 6

— Аналог свадебной горжетки, госпожа Садья! — с легкой ухмылкой сказал Тейс, накидывая мне на плечи ментик, подобие гусарской куртки, который, видимо, был частью формы местных правоохранителей. — Иного, к сожалению, предложить не могу.

Мы стояли во внутреннем дворе тюрьмы. Осенний ветер немилосердно бил в спину и запускал свои щупальца под одежду, холодя кожу и заставляя ежиться. Я нещадно мёрзла в ожидании экипажа, который должен был увезти меня (страшно сказать!) в публичный дом. Даже пожалела, что говорящая змеюка проползла через рукав и выскользнула где-то на лестнице, по которой я спускалась в сопровождении конвоя и новоявленного жениха. Она была такой теплой, могла бы сейчас послужить неплохой грелкой. И, что удивительно, я поймала себя на мысли, что с зеленым пресмыкающимся за пазухой мне было как-то спокойней. Будто бы я не одна в чужой мир попала, а с приятелем. Может быть, этот чешуйчатый не так уж и плох?

Однако раздобытый Эдверегом и накинутый мне на плечи ментик можно было, пожалуй, считать проявлением заботы. Но меня это не подкупало. Еще больше настораживало. Был в моей жизни один такой заботливый. Напоказ — сама добродетель, а наедине… В общем, я знаю, что такое «абьюзивные отношения». На своей шкуре испытала.

Когда мои пальцы стали ныть, намекая, что скоро отмерзнут и отвалятся, во внутренний двор тюремной каменной твердыни наконец въехал запряженный вороной двойкой экипаж. Не знаю, как уж правильно его стоило назвать: бричка, карета, колымага. Главное, закрытый, а значит, способный спрятать меня от пронизывающего ветра.

Как только транспорт остановился рядом, начальник тюрьмы Ллойс, что держался чуть в отдалении и бросал на Тейса неодобрительные взгляды, коротко кивнул, и на запятки тут же вскочил служивый, другой, подвинув кучера, залез на облучок. Эдверег же собственноручно открыл мне дверь и галантно подал руку. Я недоверчиво поджала губы, но деваться-то мне было некуда. Между публичным домом и рудниками выбор очевиден. Особенно если, посетив первый, ты пойдешь не по рукам, а к алтарю. Хотя звучит до дикости странно.

Вложила свою руку в ладонь мужчины, и он тут же сжал их, наклонился и поцеловал. Прикосновение его губ к холодной коже показалось обжигающим, настолько горячим, что проникло под кожу, растекаясь по телу согревающей волной. Противясь странному ощущению, я вырвала руку.

— Невинный поцелуй, а столько отторжения… — поднимая на меня снова загоревшиеся желтым глаза, произнес насмешливо Эдверег. — Что же будет в спальне, когда вы станете моей женой, дорогая невеста?