- То есть, идти мне навстречу вы не желаете?

Я лишь отрицательно покачала головой. Этот фарс с обвинениями, демонстрация силы, возможный шантаж... Уж лучше суд. Я хочу не версий, а прямых улик и подтверждения вины. При участие Совета.

- Хорошо, Косса, - Вельмир оставил приборы нетронутыми и поднялся, - в таком случае, оставляю вас подумать. Думаю, недели хватит. Покидать дворец вам запрещено. Считайте, что эта ваша тюрьма. 

В стенахакадемии...

- Зачем вы врёте?! - подскочив, Зарина зло ударила по столу: - Вы же знаете, что Косса никого не убивала!

Сидевшая в кресле женщина устало прикрыла глаза. Последние дни нелегко ей дались. Как ни странно, за столь короткий срок у молодой главы появились защитники. Конечно, весь факультет Ремесла стоял горой за своего декана, но... многие и здороваться перестали. Неприязнь со стороны Яна женщина ощущала почти физически, и даже Белояр, давний поклонник и друг, стал её избегать. Академия практически разделилась на два лагеря. Одни жалели девочку-главу, а другие уверяли, что Сула поступила правильно.

Только сама госпожа декан уже и не знала, где правда.

- Зарина, успокойся, - осадила она младшую Ольховскую, - я рассказала лишь то, что видела. Больше мне добавить нечего. Я указала тайной канцелярии на заколку, которую обронила Косса в кабинете, сейчас её ищут. Я понимаю, деточка, тебе тяжело принять...

- Да, тяжело! - небрежным жестом княжна вытерла слёзы, бегущие по щекам: - Мне тяжело принимать вашу ложь! Вы всегда помогали нам, вы были мне ближе родной тёти... А теперь вы предали нас. Косса не могла убить, я хорошо её знаю!

- Что ты знаешь?! - подскочила декан факультета Ремесла: - Вы общались всего лишь три года! Ты понятие не имеешь, каким человеком она стала, что у неё в голове! Она люто ненавидела вашего отца!

- Косса никого не убивала. Я найду доказательства, что вы врёте, и вы пожалеете, что оклеветали нас. А впрочем, что вам с того...

Резко повернувшись, Зарина выбежала из покоев. Сула поднялась было, но со стоном упала обратно в кресло. Поскорее бы уже нашли заколку Коссы в кабинете Ольховского и дело с концом.

- Прости меня, - прошептала госпожа декан, глядя на маленький групповой портрет, стоявший в рамке на комоде. Она всё хотела его убрать, да только рука не поднималась, - прости меня, дорогая...

Ян нашёл княжну в безлюдном парке. Подсел к ней на скамейку и прижал к себе, позволяя уткнуться носом в грудь. После недавней истерики Зарину била крупная дрожь, и ему интуитивно хотелось её согреть. Защитить. В конце концов, как декан он в ответе за свою ученицу.

И неважно, что там привиделось матушке.

- Тише-тише, - повторял Ян, поглаживая девушку по спине, - зачем ты пошла к Суле? Я же велел тебе сидеть в комнате.

Ольховская подняла на него больные, красные глаза.

- Я не могу, Ян. Почему она оклеветала Коссу? Что мы ей сделали?.. Я спать не могу, учиться не могу, я постоянно думаю о сестре. Что сейчас с Коссой, как она?..

У Темновского болезненно ёкнуло сердце. Реальность всегда била безжалостно - особенно по тем, кто слабее. За годы службы он привык к женским слезам, но сочувствовал редко - чаще всего девушки сами не замечали очевидного. Точнее, предпочитали не замечать. А бывали другие случаи, когда после дела он напивался в хлам, понимая, что ничего уже не изменить.

И никого не спасти.

- Косса в безопасности, Зари. Это часть нашего плана, и ты должна набраться терпения, - успокаивающе произнёс он, убирая волосы с лица ученицы. Но не удержался и мягко провёл по её коже, от виска к щеке. Зарина потянулась за лаской как кошка, которой не хватало внимания.