– Я не могу оставить вас наедине с ним. Пока Дункан показал себя не с лучшей стороны, – ответила рыжая.

– Лира, мне нужно поговорить с мужем.

Рыжая фыркнула, закрепила вход в палатку так, чтобы он не закрывался и отошла на несколько футов, не сводя глаз с супругов.

– Как ты? – прошептала Эвелина, гладя мужа по щеке.

Он отдернул лицо и пробормотал что-то непонятное.

– Если не разрабатывать язык, так и не научишься разговаривать. Я понимаю твой гнев, и мне остается только молить о прощении. Тот, кто был на твоем месте, не был тобой, но это не оправдывает измену. Прости меня, – леди посмотрела в глаза мужу, пытаясь понять, что тот думает, но он смотрел в сторону. – Дункан, Аврора дочь Николаса Лоуни.

Лорд Грентсби тяжело задышал и задергался, но узлы на его запястьях были крепкими.

– Я не люблю твоего рыцаря, но люблю свою дочь. Подумай несколько дней, можешь ли ты жить с этой мыслью и не пытаться вновь отправить меня в чертоги Кули. Либо мы с тобой живем дальше как получится, либо ты отправишься странствовать по Мертвой Пустоши в одиночестве.

– Что ты делаешь?

Он подошел неслышно. Неолия не рассчитывала остаться в одиночестве на корабле полном людей, тем не менее надеялась, что времени у нее будет чуть больше. Она открыла глаза.

– Молю Ликоса о попутном ветре, – руки девушки все еще были сложены у груди.

– Люди правда верят, что богам есть дело до их молитв? – с кривой улыбкой спросил Вуф, всматриваясь в темную воду за бортом. Светало.

– Нужно же во что-то верить, – пожала плечами Неолия и опустила руки. – Мой отец часто молился Нэфэсу, просил у него сил и мудрости. Отец верил, что верховный бог помогал ему.

– Я видел слишком много невероятного, чтобы верить во что попало, – Вуф сплюнул за борт и сменил тему. – Вроде со всем разобрались. Стол накрыли в капитанской каюте.

– Вуф, – она остановила мужчину, намеревающегося уйти. Яркие глаза на бледном лице были полны печали и настороженно смотрели на девушку. – Я не смогу спать вместе с тобой пока что, – продолжила она, пряча взгляд.

Мужчина печально усмехнулся.

– Не ожидал ничего другого. Лягушонок снова превратился в принца и о красавце-дровосеке все забыли. И что теперь? Снова к нему в постель прыгнешь?

– Следи за своим языком, – процедила сквозь зубы леди.

– А то что? – прищурился Вуф. – Натравишь на меня своего щеночка.

Вуф резко развернулся и направился в трюм.

– Прошу, пойми меня, – почти крикнула она вслед.

Мужчина замер, но не обернулся.

– Глупо было ожидать чего-то другого. Что я тут вообще делаю? Сам не пойму, – сказал он дрожащим голосом и скрылся в трюме.

– Я просто запуталась, – прошептала она, но Вуф уже не слышал.

Неолия не хотела причинять ему боль, но еще сильнее не хотела причинять боль супругу и отцу своего будущего ребенка. Гектор не смотрел на нее, да и ей самой было стыдно поднять взор на мужа.

Он давно все понял. Леди Форейн чувствовала себя полной дурой. После известия о гибели отца Неолия чувствовала на своих плечах ответственность за судьбу королевства. Ее легкомысленное поведение никак не вязалось с ролью главы государства. Она корила себя за поспешные решения.

Когда обернувшийся зверем Гектор, разорвал на части Феликса, она перестала верить, что в ее муже осталось что-то от человека. Неолия перестала верить в него, а в Вуфе увидела мужчину, способного защитить ее и прийти на помощь. Неолия совершила ошибку. Гектор смог справиться с монстром внутри себя. Но сможет ли он совладать с гневом и ревностью? Ответа на этот вопрос леди не знала, но продолжать отношения с Вуфом не могла. Гектор был не только ее мужем, но и любимым мужчиной.