Бриан отбыл в тот же день. И следующие два пил, благодаря каждый новый бокал за благословенное забытье. Ни снов, ни воспоминаний, ни боли. К несчастью, долго в этом состоянии оставаться не удавалось никогда.

Сколько он себя помнил, пустота поглощала все. Перемалывала похвалы учителей, завистливое восхищение коллег, вздохи дам и королевскую милость, оставляя только горечь. Заглушить ее мертвенный голос удавалось ненадолго вину и иногда – искреннему восторгу Ринвальда.

Мысль о друге отозвалась досадой. Старик наверняка расскажет ему об Искре. И они, конечно же, постараются восстановить справедливость. Герои, Балор забери их обоих. Но Искру нужно спрятать. Бриан почувствовал, как ноющая боль сменяется злым азартом. В конце концов, что может утолить самолюбие мага вернее, чем победа над более сильным противником? Он неоднократно вызывал Ринвальда на поединок, но тот упорно отказывался.

– Да ты меня одной левой сделаешь, Бриан!

И широкая искренняя улыбка. Ринвальд всегда хвалил его работы, восторгался умением держать себя и по-детски завидовал успеху у дам. Издевался! Он всегда над ним издевался. Прикрывал дружбой свое презрение. Но только не сейчас.

– На этот раз, дружище, ты непременно примешь бой! – зло выкрикнул Бриан. – Я просто не оставлю тебе выбора. И буду наслаждаться каждой минутой.

Победа над Ринвальдом наверняка заставит пустоту замолчать. Память услужливо подбросила магистру имя.

– Это будет прекрасная схватка, мой дорогой друг!

Сейчас Бриан чувствовал себя почти счастливым.

***

Ринвальд спал урывками. Он не отходил от постели учителя, а тому становилось все хуже. Силы покидали Гелена, словно невидимое чудовище вытягивало жизнь архмастера. Лучшие целители разводили руками и говорили что-то о возрасте, магическом истощении и необходимости просто подождать, пока организм сам восстановится. Или Темная Жница возьмет свое.

Последние дни Гелен почти все время пребывал в забытьи, его силы поддерживали маги и целители. Бриан учителя не навещал. Сразу после возвращения из Саварры он куда-то пропал, сославшись на важный эксперимент. А потом так же внезапно появился.

– Как он?

Бриан стремительно вошел в комнату.

– Т-ты?!

Ринвальд с ненавистью посмотрел на бывшего лучшего друга.

– Я, дружище. И я буду признателен, если перестанешь таращиться на меня и все же ответишь на вопрос. Что с учителем?

– Да как ты смеешь называть его учителем после всего, что сделал? – в голосе Ринвальда звенела ярость и какая-то детская обида. – Ведь это твое творенье его убивает!

– Вот оно что, – Бриан прищурился, – тем лучше.

– Да что ты несешь, Балор тебя забери?! – Ринвальд сорвался на крик.

– Спокойно, дружище, – ухмыльнулся Бриан, – кажется, я знаю, что может помочь нашему дорогому учителю. Но, как понимаешь, хотел бы обсудить это в более приватной обстановке…

– Я попрошу сменить меня и приду к тебе в лабораторию.

– Буду ждать, – спокойно ответил Бриан. – Я осмотрю его.

Гелен был похож на восковую куклу. Только легкое движение одеяла и подрагивание опущенных век давали понять, что архмастер еще жив. Бриан прикоснулся к холодному запястью, сердце билось слишком медленно. Видимых повреждений не было, но, вне всяких сомнений, старый маг умирал. Бриан отдал ему толику своей силы и, стиснув зубы, наблюдал, как она растворяется, превращаясь в ничто. Этого он не планировал. И, похоже, оказался не готов. Вливая в истощенный организм большую часть своего резерва, Бриан наклонился и прошептал:

– Я не хотел, чтобы так получилось, учитель.

И встретился с полным сочувствия и понимания взглядом. Гелен попытался что-то сказать, но сил хватило только на сдавленный хрип. Подлетевший к кровати Ринвальд резко оттолкнул Бриана и заклинанием погрузил больного в сон.