Белгор Десятый ценил своего придворного мага за быстрый ум, несомненный талант, исполнительность, изобретательность и исключительную понятливость. Бриан МакНуад служил короне верой и правдой, а главное, не задавал глупых вопросов.

– Мне понадобится время на подготовку.

Темные глаза магистра блеснули в неярком свете магических фонарей.

– Недели достаточно? Долго я этих гостей терпеть не намерен.

– Более чем достаточно, Ваше Величество, – легкая улыбка украсила четкий рисунок губ.

– Отлично. И, раз уж вы пришли, партию в фидхелл?

– Сочту за честь, Ваше Величество.

– И не вздумайте поддаваться, Бриан. Это королевский приказ.

***

Прекрасен был Дунотар. С моря виделся он продолжением отвесной скалы, сотни лет сдерживающей натиск неласковых волн. Неприступен был Дунотар. И потому спокойно храпел в богатой постели тан, обнимая молодую красавицу жену. Спали его родичи и домочадцы. Даже стражники, уверенные в защите вековых стен, коротали вахту в караулке за кружкой темного эля.

Бриан поежился от объятий пронизывающего ветра. На самой верхушке северной башни не было ни души. Какая ирония, легендарная твердыня покорится воле одного. Маг не торопился. Он стремился запомнить каждое мгновение, каждый запах, каждый звук. Спешил впитать биение жизни огромного организма, заключенного в каменную оболочку.

Сегодня он сделает невозможное. Древний ритуал, запретный настолько, что даже упоминания о нем уничтожены. Оставались только тонкие ниточки, которые Бриан собирал почти десять лет, надеясь сплести узор заклинания. Втайне ото всех, ведомый лишь интуицией и своей одержимостью стать лучшим. Наконец-то достойным. И свободным от удушающей ответственности перед родом и памятью великих предков.

– Смотри, отец! – шепот Бриана утонул в крике ветра.

Маг вскрыл вены на обоих запястьях и начал читать заклинание. Капли крови дробились, вспыхивали искрами и, отрицая гравитацию, взмывали в воздух. Скоро высокая фигура была окружена этими страшными светляками. И каждая капля звала, жаждала, требовала. Жизни, которой было так много там, внизу. Адский рой вился вокруг хозяина, изнывая от голода, пока, наконец, не получил приказ. Направляемые протянутой рукой, искры ринулись в темноту. И замок закричал.

Бриан стоял на стене, вслушиваясь в агонию Дунотара. Запястья саднили, голова кружилась от кровопотери, а сердце постепенно заполнял ужас. Он чувствовал их. В страшном калейдоскопе видел каждую смерть. Мужчины, женщины, старики, дети – искры не щадили никого. Выпивая силу, они дробились и неслись дальше. Голодные, жадные, безжалостные. Срывая голос, Бриан направлял охоту, пока рой не насытился и не вернулся послушно к своему пастырю. Смертельные светляки вились вокруг Бриана, ластились, пьяные от силы. Маг достал сосуд, и под звуки его голоса огоньки начали плавиться, стекая по стенкам бесценной эссенцией. А когда первый луч солнца осветил стены мертвого замка, в руках у Бриана была Искра Жизни. Мужчина потянулся к энергии, заключенной в легендарном артефакте, заживляя порезы, восстанавливая истощенный организм. А потом, не разрывая связи с источником, уничтожил следы своего присутствия в Дунотаре. Убедившись, что зачистка проведена успешно, Бриан в последний раз взглянул на поруганную твердыню и открыл портал.

***

Новость о том, что произошло в Дунотаре, достигла столицы через четыре дня. Его Величество выразил глубочайшие соболезнования послам Дунстера и лично племяннику почившего тана. По высочайшему указу в замок были направлены маги. Не найдя объяснения тому, что случилось той страшной ночью, они предали тела несчастных огню, а пепел – морю. И пока жрецы проводили ритуалы, просили у богинь милости для нового тана, на башню поднялся крупный мужчина. Он долго стоял там, хмурясь, оглаживал седую, как барашки на волнах, бороду. Маг чувствовал эхо, совсем слабое, едва различимое, и в этом эхе слышал отзвук знакомой силы.