– Уходи, – не поворачиваясь, сказал он. – Я приду, как только передам его целителям.

Когда Бриан вышел из комнаты, Ринвальд бережно поправил одеяло.

– Я найду способ спасти вас, учитель. Или заставлю Бриана это сделать. Только, пожалуйста, дайте мне время.

***

Как бы странно это ни звучало, придворный маг не находил себе места от беспокойства. Он был готов признать, что за эти дни проделал неплохую работу: нашел идеальное хранилище для Искры и даже поместил в него своенравный артефакт. Процедуру пришлось разрабатывать с нуля, и в какой-то момент Бриану казалось: сосуд не выдержит. Повезло. Теперь, когда миг триумфа оказался так близок, неясное чувство заставляло мага нетерпеливо кружить по лаборатории. мертвенно-бледное лицо Гелена не шло из головы. Кто мог подумать, что архмастер попытается уничтожить артефакт?! Старик всегда был ненормальным. Бриан часто замечал, как учитель смотрит на него с выражением, которое никак невозможно прочитать. Магистр не понимал ни участия старого мага, ни его попыток поговорить по душам. Не понимал, почему всегда при упоминании о лорде-отце Гелен едва заметно морщился, словно потревожив больной зуб.

И надо же ему именно сейчас все испортить? Дурак, старый наивный дурак!

– Да кто ты такой, чтобы порочить имя архмастера, щенок! – зашипела пустота.

– Я Бриан МакНуад, лучший выпускник, самый молодой магистр в истории, придворный маг Белгора Десятого. Я создал Искру Жизни!

Он кричал, а пустота отвечала презрительным молчанием. Задыхаясь, Бриан прикусил губу. Боль отрезвила, дала передышку, позволила разжать сведенные судорогой пальцы, расправить плечи. Он не поддастся пустоте. Только не сейчас, когда Бриан так близок к тому, чтобы навсегда заставить ее замолчать. Он должен довести партию до конца. Наконец-то доказать Ринвальду, что именно он, Бриан, лучший.

– Отдай мне Искру, и я никому не скажу о Дунотаре.

Появившийся из телепорта маг был на удивление собран и спокоен.

– Клянешься? – Бриан не верил своей удаче.

Конечно, Ринвальд вряд ли побежит к королю, но подстраховаться не мешает.

– Я, Ринвальд, клянусь никому не говорить, что это ты уничтожил Дунотар, если ты отдашь мне Искру Жизни.

– И что такой идеалист, как ты, собирается с ней делать?

Бриан криво усмехнулся, глядя, как лицо соперника вспыхивает от гнева.

– Я вылечу учителя, а потом найду способ уничтожить ее, как обещал, – Ринвальд сжал кулаки.

– Не много ли обещаний ты даешь, дружище?

– Не твое дело, – огрызнулся гость. – Я поклялся, и мне нужен артефакт.

– Что ж, понимаю твое нетерпение, – голос Бриана звучал, как насквозь фальшивая колыбельная, – но прежде, чем я отдам тебе артефакт, запомни. Сейчас только я знаю, как извлечь его из сосуда. Ты меня услышал?

– Я тебя услышал, но это неважно. Когда учитель выздоровеет, я уничтожу Искру вместе с сосудом. Поэтому если ты сильно им дорожишь, лучше достань сейчас.

– Что ж, дело твое, – пожал плечами Бриан, – идем.

В комнату, где хранились самые ценные ингредиенты, Бриан зашел первым. Он специально позаботился о ярком освещении. И о том, чтобы выбрать место, откуда ему будет отлично видно Ринвальда. Маг готовился тщательно, и его старания окупились.

Гость увидел сосуд и остолбенел. Удивление, недоверие, ужас и, наконец, ярость. Бриан пил их жадно, как поглощает драгоценную влагу пустыня. Он никогда не видел своего вечного соперника таким и подозревал, что никогда больше не увидит. Бриан улыбался, даже когда друг вцепился ему в горло. Наконец-то! Наконец-то Ринвальд показал свое настоящее лицо. Улыбки, восторг, дружеское участие – все это ложь. Только ненависть к нему, Бриану, истинна.