– Ты не можешь убить меня, дружище, – прохрипел Бриан, – лишь я знаю, как извлечь Искру.

Ринвальд отпрянул, рухнул на стоявший рядом стул, закрывая лицо ладонями.

– Почему? – простонал он.

– Что? – опешил Бриан.

– Почему? – Ринвальд поднял глаза, и Бриан увидел в них странный блеск. – Почему ты это сделал, Бриан? Учитель любил тебя, я считал тебя своим другом, единственным другом, а она… Она ничего плохого тебе не сделала! Так зачем это все?

Ринвальд кричал, злые слезы текли по осунувшимся щекам. В голосе уже не было ненависти, только боль. Почему? Зачем? Какие странные вопросы.

– Отвечай!

Крик вытряхнул из размышлений, не дал подготовиться, придумать идеальный ответ.

– Потому что я такой. А вы отказывались это видеть. Ты и учитель. Вы всегда смотрели так, будто я действительно стою вашей привязанности. А я чувствовал себя самозванцем. Дунотар и Искра, и другие вещи, о которых я не могу говорить – вот что я есть на самом деле. Я всегда тебе завидовал, старался превзойти, и каждый раз терпел неудачу. Это мой шанс стать лучшим.

– Ты болен, Бриан, – покачал головой гость, – тебе нужна помощь.

– Мне нужна победа, дружище, – устало усмехнулся Бриан.

– Я забираю ее.

Ринвальд решительно поднялся, подошел к столу, на котором лежал упакованный артефакт.

– Разумеется, – Бриан сделал приглашающий жест. – Искра твоя. Хочешь, открою портал?

– Нет, я сам, – он бережно прижал ношу к груди.

Уже на выходе из комнаты мужчина остановился и, не оборачиваясь, сказал:

– Я, Ринвальд, признаю себя побежденным в этом поединке и любом последующем, который ты решишься устроить. Если хочешь, я готов заявить это публично. Ты победил, Бриан.

И вышел. А Бриан остался стоять, ошарашенный, раздавленный. Пустота заполняла душу. У него опять ничего не получилось.

ГЛАВА 3

– Клёпа, кажется, мы проспали!

Лена потянулась на кровати, подставляя лицо солнечным лучам, и нехотя открыла глаза. Комната была явно чужой и вдобавок очень странной. Подавив первый порыв заорать дурным голосом и вспомнив о целительной силе дыхательной гимнастики, Лена, чередуя вдохи и выдохи непечатными выражениями, принялась оглядываться по сторонам. Жилище, похоже, принадлежало мужчине. Длинная деревянная кровать, кресло с высокой спинкой, шкаф, скорее всего, для одежды, стол, несколько стульев. Обстановка была аскетичной, но обжитой. Решив, что она уже достаточно успокоилась, Лена выбралась из кровати, ощутив под босыми ногами каменный пол. А ведь она ложилась в носках. И в пижаме, а не в этом невнятном балахоне. Под ним, вот так сюрприз, не оказалось белья.

– Все страньше и страньше, – пробормотала Лена, осматривая руки, с которых исчезли маникюр и кольца.

Сережки тоже пропали, как и цепочка с подвеской. Раздели и обобрали, значит. Неосознанно Лена прижала пальцы к переносице, а в следующую секунду пыталась уже обеими руками нащупать оправу. Ее, разумеется, не было, но при этом видела Лена прекрасно. Борясь с подступающим приступом паники, она принялась за инвентаризацию себя.

Тело на месте, вот только вечный друг ботаников сколиоз, похоже, сбежал с близорукостью. Испарились старые шрамы на руках и ногах: напоминания о лазании по деревьям, горячей сковородке, нескольких битых стеклах и одном ржавом гвозде. Решив, что сходит с ума, Лена отправилась на поиски зеркала, которого на виду не оказалось. Зато обнаружились таз и кувшин с водой. Руки дрожали, но она очень старалась не пролить ни капли. Не хватало еще свинячить в незнакомом месте. Наполнив таз, Лена застыла перед ним, не решаясь заглянуть. Наконец, шумно выдохнув, она посмотрела на свое отражение.