Его товарищи не задумывались, как попадут из Сосново-Озерского в Баргузин. Неужели напрямую, когда приемлемый путь, по сути, один – через Улан-Удэ? У Гомбожапа была тайна. Они совершат перелет на двух гидросамолетах Шаврова, Ш-2. Пилот, механик и один пассажир – один Ш-2 поднимает троих. На двух самолетах смогут подняться он и Мунхэбаяр. Остальные вернутся в город на повозке. Но все это было под вопросом. Гидросамолеты еще не садились на еравнинские озера.

Тринадцатого марта тысяча девятьсот тридцать пятого года пилот Бугров выполнил первый полет из столицы Бурят-Монголии в Баргузин. Отдаленные районы республики были обеспечены авиационной связью с Улан-Удэ. Пытливому Гомбожапу до всего было дело. Выбрав Еравну и Баргузин, такие отдаленные друг от друга пункты, для своей экспедиции, он поначалу хотел отправиться в полет, поднявшись с поверхности Байкала поблизости от Усть-Баргузина, до Еравны с посадкой на озеро Сосновое, но, как вы помните, выслушав Мунхэбаяра, принял за основу противоположный маршрут. Ведь из Баргузинской долины можно потом добраться в Улан-Удэ по воздуху, как уже сделал Бугров. Полеты были не слишком надежны, включали неминуемый риск, но Гомбожап, не достигший тридцати лет, вовсе не думал, каким ценным кадром он является для культуры республики и что не дело ему рисковать жизнью.

Мощность отечественного двигателя Ш-2 была сто лошадиных сил. А наших путешественников везли две лошадки. Проведя время в спевках, репетициях и монотонном степном пути, закупив свежее пропитание в Хоринске, но не задержавшись там, они прибыли наконец поздним летним вечером девятого дня в Сосновоозерск к товарищу Жамсо Тумунову. В работе с еравнинской коммунистической молодежью этот комсомолец из агинского села Табтанай шел по правильному пути.

Жамсо обдумывал свою драму, «Сэсэгму», пробуя силы в одноактных пьесах с актерами-сельчанами. Ему легко далось погружение в новую среду: что в Аге, что в Еравне проблемы были общие. Надо только обозреть их взглядом орла, не вдаваясь в подробности межплеменных отношений. А все споры между бурят-монголами были в это время сглажены общностью задачи: построить новое общество, где будут царить справедливость, свобода, равенство и братство. Эти идеи не могли не быть привлекательны для каждого, кто хотел мира и процветания своему народу. У Жамсо был еще не раскрытый к этому времени литературный дар. Он замышлял донести новые идеи при помощи театра, когда актеры и зрители, вживаясь в образы героев сцены, проходят с ними путь освобождения от унизительных пережитков прошлого. Не надо было подсказывать комсомольцу, что именно пьесы помогут становлению нового быта и образа мыслей. Это было близко ему самому. Непринужденная обстановка радости и единения – вот что еще было ему близко. К тому же он был смел, и чувства его были серьезны. Вспомните, как он защитил от ареста свою любимую бабушку Сэжэ, когда был пионером!

И сейчас Жамсо с волнением ждал гостей из Улан-Удэ. Еще бы, Гомбожап Цыдынжапов только что окончил в Москве институт театрального искусства. Сколько советов он может дать начинающему драматургу и постановщику! Ветер перемен летит вслед за его кибиткой!

Из телеграммы, отправленной из Хоринска, следовало, что путешественники прибудут этим вечером. Жамсо показалось, что волнение ожидания разлито по всей природе, окружающей улус. По-особенному шумели березы и ивы, по-особенному садилось солнце, горячо вздохнув на всю степь и уступая волю звенящей прохладе. По-особенному взгудело колхозное стадо, и с особой важностью прошествовали с выменами, полными молока, пестрые коровы. Сгрудившиеся вокруг хусы овечки были так тихи, словно тяжело им было нести шелковистые туки своей пегой шерсти. Когда все, казалось, затихло, иначе взлаяли дворовые псы, словно тоскуя по чему-то далекому. Тонко засвистели короткохвостые птицы-пеночки, что меньше воробья. Зазвенели тоньше пеночек комары, и стало совсем темно. Оставалось гадать: не спрячут ли косматые тучи звездное небо? Не хлопнет ли ветер чьей-то незакрытой дверью, и не понесет по темноте улицы золотистые пряди августовской соломы?