Покрепче уцепившись за ручку сумки, быстрым шагом иду вперед. Мои планы пройти, не реагируя на окрики, тут же проваливаются. Схватив за локоть, Ярослав чуть ли не впечатывает мое тело в свой автомобиль.

— Я, между прочим, почти не спал сегодня, – он говорит тихо и даже без злости, хотя она безусловно присутствует. Ладно, я смогу. Смогу.

— Сочувствую, – выдыхаю и замолкаю, понимая, что лимит моей уверенности уже исчерпан, внутри тряска похлеще, чем в самолете, попавшем в воздушную яму.

— Смелый шаг, я оценил. Нет, правда, оценил. Сидел на диване в пустой квартире впервые за эти пять лет. И знаешь, о чем я думал?

— О чем?

— О том, что мне это не нравится. Что, оказывается, без тебя как-то теряется смысл. Можно ведь было уехать на ночь в клуб, снять какую-нибудь девчонку, весело провести время. А я не хочу.

— Потому что меня нет, – закусываю губу, чтобы подавить подступающие слезы.

— Не могу без тебя, Кать. Ты не можешь всерьез это все… Развод… – Ярослав усмехается. – Какой нахрен развод? Это же ты и я. Ты из-за меня перессорилась со всей семьей. Твой брат мне чуть ли не угрожал… А теперь ты хочешь уйти?

— Хочу, – говорю я и сама не верю. – Мне не нужны больше такие отношения. Я хочу нормального парня, который будет меня уважать.

Усмешка Ярослава пугает. Он склоняется ближе к моему лицу.

— Секрет не в том, что я тебя не уважаю, – почти шепчет мне в губы. – А в том, что ты сама себя не уважаешь. Хочешь обманываться, Котенок? Попробуй. Сама прибежишь обратно.

Он отстраняется резко, и я осознаю, что последние десять секунд не дышала. Ярослав обходит машину, чтобы сесть за руль, а я из последних сил выпаливаю:

— Я не прибегу!

Снова усмехается. Он, кажется, все это на самом деле находит забавным.

— Ты всерьез хочешь развод, Котенок? – опирается руками на верх машины. – А ты знаешь, что это для тебя?

— В каком плане?

— В плане, почитай брачный договор. Обдумай все хорошенько, а потом поговорим.

Пока я молчу в недоумении, Ярослав садится в машину и, опустив стекло с стороны пассажира, говорит мне:

— Поезжай после работы домой, так всем будет лучше. Мне, правда, плохо без тебя. Кстати, новое платье тебе идет, только цвет надо было потемнее.

Я опускаю глаза на платье, купленное вчера. Оно насыщенно-синего цвета, по-моему, красиво выглядит. Хотя в темно-синем я бы, наверное, смотрелась более элегантно. Такой одновременно строгий и привлекательный глазу цвет…

Когда поднимаю взгляд, Ярослав все еще смотрит на меня, перегнувшись через коробку передач. Сейчас в его глазах читается странная нежность. Это так ему несвойственно, что я невольно спрашиваю:

— Что?

— Почему-то увидел тебя сейчас… – он даже неловко усмехается. – Представил беременной. Знаешь, с животом такую…

— Что за бред… – тяну я, хотя в груди замирает сердце.

— Бред, – соглашается он. – Но я даже как будто этого хочу.

Он резко отстраняется, нацепив темные очки, я слежу за его лицом, но Ярослав специально прячется. Словно ему самому неловко за то, что он сейчас сказал.

Я беременная… Ну надо же, и это его не пугает. Он хочет этого. На секунду представляю нарисованную им картинку и думаю, что я была бы самой счастливой на свете. Мой ребенок. Я бы все сделала, чтобы он был счастлив. Я бы так его любила… Боже, как сильно бы я любила его!

Внезапно, за какую-то секунду, окрашенная серым реальность преображается, словно залитая золотым светом. И на душе становится так легко и ясно. Возможно, ребенок мог бы все исправить? Ярослав бы наконец оценил, что значит семья. И посвятил бы время мне и малышу. Вместо того, чтобы…

Реальность сваливается с той же внезапностью, что отступила. Вспоминаю, как сидела в приемной и даже плакать не могла от обиды и разочарования. Я разбита – вдруг осознаю это абсолютно точно. Как будто заглянула внутрь себя, а там нет цельной картинки, только множество осколков, и я даже не понимаю, все ли они от меня.