Он устал, он болен, у него голова идёт кругом. Взять, что ли, отпуск и уехать на Волгу, к тётке в деревню, пришла вдруг неожиданная мысль. Там, на периферии, живут простые бесхитростные люди, ещё не окислившиеся ржавчиной сегодняшнего бездушия и равнодушия, рвачества и наплевательства. Встретить наивную голубоглазую пейзанку, отключить телефон и месяц валяться на берегу, не думая ни о чём. И тогда, возможно, уйдёт из головы продрогшая под дождём симпуля с розой на кофточке, и психопатка Алиса, обрушившаяся невесть откуда, не достанет со своими непонятными дикими разборками.

От таких сумбурных размышлений Славку отвлёк зазвонивший на столе телефон. На ходу забросив пельмени в кастрюльку, он поспешил к трубке.

– Хай, Славянин! Ну ты где застрял? Говорят, звонил, был не в себе, рвался прийти…

– Прихожу в чувство. День выдался чумовой, много событий. Голодный как чёрт, сейчас перекушу и подойду.

– Валяй. Тут двое москвичей у меня, Ирэн откуда-то приволокла, и парочка местных, ты их должен знать. Один будешь? А то, говорят, видели тебя намедни с какой-то кралей.

У Славки на языке сразу завертелось множество вопросов, но он решил не гнать события.

– Приду один, а там видно будет.

На улице разгулявшийся ветерок, сменивший дневное пекло, окончательно освежил его, и к Гордею Славка явился в сносном расположении духа. Дверь, как всегда, не заперта, в прихожей на видном месте – привычный глазу дурацкий постер с беззаботной брюхатой лягушкой и надписью «ПОХ… ЗМ – МОЯ ФИЛОСОФИЯ». Но вот привычного дыма коромыслом, к его удивлению, не наблюдалось. В зале стоял прилично накрытый стол, в углу дивана ворковали малознакомые парень с девчонкой, а на балконе покуривали Ирэн и две худощавые личности: броская особа – губки бантиком, ресницы на полметра, лет двадцати пяти, с прямыми длинными волосами – и горбоносый бородатый тип, возраста неопределённого. Гордей на кухне, задрав ноги на подоконник, трепался с кем-то по телефону. Славка кивнул мурлыкающей парочке и, зная демократичные нравы этого дома, достал рюмку прямо из какого-то сервиза и плеснул себе водки.

– Слав, двигай сюда, и водку не забудь, – донеслось из кухни.

Славка налил и вторую, подцепил блюдце с салатом из каких-то трудноопределимых ингредиентов, понёс всё это к приятелю.

– Мне сегодня много нельзя, мне позвонить должны, – сообщил он Гордею, – а я уже принял двести пятьдесят, с горла, на улице, в одну репу, прикидываешь?

– Что ж вас так разволновало, уважаемый? У ляльки приключился залёт и прискакала обрадовать? Или ещё что?

– Вот именно ещё что. И ещё как!

И Славка, махнув рюмку, без прикрас поведал Гордею обо всей сегодняшней чертовщине. Тот помолчал, потом пожал плечами и хмыкнул.

– Не бери в голову. Хотя утверждение твоей бывшей, что вы якобы спали неделю назад… Это даже шуткой назвать нельзя. Трудноопределимая бессмыслица, причём ниже пояса. Ты сам-то помнишь, с кем спал неделю назад?

Славка покрутил головой и ответил как можно веселее.

– Неделю назад я, мягко говоря, был не совсем трезв и мог плохо контролировать свои действия, но не запомнить ту даму никак невозможно. Так и быть, выдам жуткий секрет: Марго, в девичестве Петушкова, однокашка моя. В «Элладе» обожает ошиваться, да знаешь ты её…

– Кто ж её не знает, – осклабился Гордей. Опустошил свою порцию, покривился и махнул рукой.

– Забудь и не заморачивайся. Моё мнение – или это пустой розыгрыш, или кто-то из баб решил тебе подлянку сконструировать. А по какому поводу, это уж сам догадывайся. На что способны бывшие жёны, знают только бывшие мужья. Ты сам-то в последнее время не чересчур того…