Полина допила чай, набросила лямку рюкзака на одно плечо, забрала телефон у бармена – за столами не было розеток – и вышла из кафе. «Готовься, куриный потрошок, сегодня будем много ходить, удивляться и пополнять копилку впечатлений. Лондон зовeт!» – сказала она себе и своим умным часам и направилась на встречу с городом.

У вертикальных сине-белых баннеров Саатчи молодой человек азиатского происхождения в красных варежках-митенках раздавал флаеры. Яркие буквы листовки сообщали о выставке: «26 художников из крупнейшей демократической страны мира». В тексте говорилось о непростой судьбе индийского искусства, его борьбе за признание, о резком расцвете и экономических потрясениях… Но взгляд Полины зацепился не за слова, а за изображение внизу. Там, на черном фоне с желтыми и красными пятнами, выделялся портрет раджи: серьезного мужчины в бордовой шапочке, с темными кругами под глазами.

Внезапно в памяти всплыли слова из сказки, которую дедушка включал ей в детстве на виниловом проигрывателе: «Давным-давно жил богатый могущественный раджа, был у него дворец…» Точно. «Золотая антилопа» – вот где она видела этот восточный орнамент на ткани, это сочетание чeрного, жeлтого и красного.

Кто-то рядом обронил кошелeк. Полина явственно услышала звон монет и обернулась помочь.

Чeрный берет, серое пальто до колен, познавший много симпозиумов и конференций кожаный портфель. Человек позади нее до боли напомнил eй дедушку. Она поняла, что случайно толкнула его рюкзаком, и поспешно извинилась по-английски.

Дедушка подмигнул в ответ и сказал по-русски:

– Привет, Малыш, ты на выставку? У меня через полчаса доклад в Королевском географическом обществе, тут недалеко. Проводишь?

Полина ущипнула себя за левый палец, потом за правый, зажмурилась до боли и снова открыла глаза. Дедушка был на месте.

– Внуч, нарежем кружочек, как на даче, вместе?

С детства знакомый дедушкин прищур так же, по-доброму, смотрел на внучку.

– Нарежем, – сказала она и пошла за ним.

Они отошли от Саатчи и двинулись к Слоун-сквер в сторону Королевского географического общества. Воздух казался густым и терпким, как восточный чай с каплей молока в приталенном стаканчике. Поля определила в тумане запах дождя и слегка прогорклых каштанов. В воздухе висел шум – не резкий, как в Москве, а ровный и будничный.

Полина то и дело искоса поглядывала на спутника: берет, пальто, помятый рыжий портфель – словно только что с научной конференции. Если это шутка кого-то из друзей-актeров или плод еe воображения, то, по идее, ситуация должна была проясниться в первые же минуты контакта. Неужели он не испарится?

– Дедушка, а что ты делаешь в Англии?

– Лекции читаю.

Он говорил так, будто они ещe вчера пили чай с баранками на даче, а сегодня вместе прилетели рейсом «Аэрофлота». Из бабушкиных рассказов она запомнила, что с 1964 года (шестьдесят четыре – как номер дачи) дедушка, советский географ, был почeтным членом Королевского географического общества. Пока всe походило на правду.

Заморосило. Мелкий дождь, неожиданная встреча, утренний Челси в тумане. «Странно, но мне нравится», – подумала Поля. Она засмотрелась на статую с фонтаном в центре площади, тут же загуглила еe и прочитала дедушке вслух:

– Высота статуи на площади Слоун превышает натуральный размер, а весь фонтан достигает одиннадцати футов. Вода стекает из вазы в окружающий бассейн, а из верхней части раковины выходит мелкий туман, благодаря которому фигура и чаша остаются влажными… Дед, а по-моему, она очень напоминает купальщицу в парке Горького, как ты считаешь?

– Ты знаешь, я о ней тоже сразу подумал. Но в парке их две. Первая – недалеко от подземного перехода через Ленинский. Твоя мама маленькой туда ещe монетки бросала. А вторая статуя внизу, ближе к Москве-реке.