Для Хубилая не было секретом, что Берке и Хулагу уже находятся в состоянии вражды, поэтому вероятность их прибытия на суд была невелика: вряд ли они оба решились бы покинуть свои владения в условиях надвигающейся войны. Алгуй же, став правителем Чагатайского улуса по воле Арик-Буги и затем перейдя на сторону Хубилая, дожидался официального подтверждения своего статуса. В результате от всех трех улусных правителей последовали вежливые ответы, по сути одобрявшие решение Хубилая [Там же, с. 167–168] (см. также: [Бартольд, 1963, с. 575–576]).
Так, Арик-Буга и Асутай, фактически развязавшие гражданскую войну, были освобождены от наказания, а другие Чингисиды – в частности, Хуку, Чапат и Кутук, потомки Угедэя и проч. – были высланы в Туркестан [Анналы…, 2019, с. 101]. Все участники мятежа оставались под надзором хана Хубилая и его доверенных лиц, но сохранили привилегии, полагавшиеся потомкам Чингис-хана. Судьба самого Арик-Буги в разных источниках описывается по-разному. Согласно Рашид ад-Дину, он около года находился под строгим надзором, но затем Хубилай вернул ему свое расположение и позволил бывать при дворе, участвовать в пирах и церемониях [Рашид ад-Дин, 1960, с. 165] (см. также: [Далай, 1977, с. 326; Кадырбаев, 2009, с. 58–59]). В сочинении «Родословие тюрков» неустановленного автора XV в. сообщается, что Арик-Буга был заточен в некоем «квадратном здании, огороженном терновником и акацией и охранявшемся стражей» [Shajrat, 1838, р. 215].
В 1266 г. Арик-Буга скончался [Рашид ад-Дин, 1960, с. 168]. Однако лишь один Джамал Карши, среднеазиатский современник событий, находившийся на службе у Хайду, соперника Хубилая, решился в своем сочинении обвинить Хубилая в том, что тот «поторопился навредить (Ариг-Бука) и запачкал свою руку кровью брата» [ИКПИ, 2005, с. 123]. Никто из других средневековых авторов и более поздних исследователей не обвиняет Хубилая в убийстве брата.
Анализ судебного процесса по делу Арик-Буги позволяет сделать несколько выводов. Во-первых, победив Арик-Бугу и его приверженцев, Хубилай не счел возможным расправиться с побежденными, чтобы не предстать в глазах подданных несправедливым правителем. Во-вторых, во время следствия широко использовались такие методы получения доказательств, как допрос и очная ставка. В-третьих, для решения судьбы Арик-Буги и других царевичей Хубилай провозгласил созыв семейного совета, тем самым продемонстрировав приверженность установлениям Чингис-хана, хотя имел основания полагать, что совет собрать практически невозможно. Именно это обстоятельство обусловило смягчение наказания главных руководителей восстания во главе с Арик-Бугой. Все сказанное позволяет сделать вывод о существенных привилегиях Чингисидов не только в политической жизни Монгольской империи, но и в уголовных и процессуальных отношениях: принадлежность к «Золотому роду» обусловливала особый порядок следствия и суда над ними и вынесение более мягкого решения, чем выносилось в отношении других лиц, совершивших такие же преступления.
Итак, Хубилаю не удалось созвать общий семейный совет Чингисидов, однако таковой был созван в рамках следующего анализируемого нами процесса – суда над Бораком, правителем Чагатайского улуса, в 1269 г.
Борак был правнуком Чагатая, возглавившим Чагатайский улус в 1266 г. по указу Хубилая. Однако, укрепив свои позиции, он постарался вернуть те владения Чагатаидов, которые были отторгнуты в 1250–1260-е годы, и вступил в конфликт не только с Хубилаем, но также с Хайду, правителем Улуса Угедэя, и Менгу-Тимуром, властителем Улуса Джучи (Золотой Орды), по сути развязав новую гражданскую войну со всеми улусами Монгольской империи. Поначалу он преуспел в противостоянии с Хубилаем, занятым войной с китайской империей Южная Сун, но в борьбе с объединенными силами Джучидов и Угедэидов потерпел поражение, а его владения были оккупированы их войсками [Рашид ад-Дин, 1946, с. 69–70; Рашид ад-Дин, 1960, с. 98–99] (см. также: [Бартольд, 1963, с. 581–582]).