И появляется сомнение, что у нас, здесь! и, оказывается, может быть:

– Не совсем по-честному, – и значит при такой высокой точности – встретили, да, но, увы, не того Емельяна Пугачева, который обещал крестным знамением, что он царь:

– Настоящий-й!

Но тут же и успокоили:

– Не надо так уж всего бояться, тем более вообще ужасаться, – ибо это только иво:

– Игры Разума.

То, что этот разум Великолепный – оставили в умолчании.

В фундамент Ошибки Пушкина поставили Вавилонскую Башню – так сказать, поперед батьки в пекло – что Человек не участник соревнований Жизни:

– Художественного Произведения.

Следовательно, то, что Пушкин гений – это только ваше личное мнение – оснований в объективной реальности для этого нет, – так только:

– Просто гений – и всё.

Это всё равно, что бог написал роман, а его придворные похлопали, но на реальность их – этих лудэй – существования на Земле:

– Сурово, – как на суде в 37-м – загудели по-звериному-му-му.

Как и сказано:

– Боги, боги, боги. – Когда отряды греков вели бои при осаде Трои, – они могут, конечно, но зачем – нам обязательно не рассказывают.

Хотя всё, конечно, но, увы, не в прямом эфире это ВСЁ находится, а как распылил туман Лессинг:

– Часть всегда находится за туманом.

Следовательно – не совпало – значит, бог и заходил к вам – но в не гости, разумеется, – а, вот настаивают, что:

– Помочь.

Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана. Буквально специально написан такой короткий рассказ, чтобы продублировать Воображаемый Разговор с Александром 1.

То, что происходит может видеть только Читатель. Пусть это будет машина, но сделанная именно Аланом Тьюрингом для разгадки Шифра Энигмы – герои сами – внутри произведения понять ничего не смогут, – как это и не понял никто из разрешенного литературоведения. Как именно от души и сознательно:

– Ветхого Завета, – по Сартру:

– Наблюдать себя наблюдающим, да, можно, но только теоретически.

Но!

Какой Сартр, если Пушкин это сделал, можно сказать, еще до нашей эры.

Макферсон Оссиана написан и буквально, на вид, как монолог только, как письмо одного человека другому, как разговор инопланетян, – но! С условием, если такой текст увидит Человек, то сможет поверить, что жизнь вечная есть и:

– На Земле!

Как Завещание, следовательно, написано людям:

– Мы улетаем из-за ряда создавшийся здесь невыносимых причин, но вы – в принципе – можете победить.

И завещание это о вечной жизни могут прочитать только люди. Как это и попытался сделать Король Лир, очнувшись от ужаса, что голова его, оказывается, ходит по Земле, – а не:

– Наоборот.

И чтобы не забыть эту новую для себя трансформацию, привязал к голове пучок травы, что значит молвил почти чистым русским языком:

– Избушка, избушка, повернись ко мне передом – к лесу:

– Задом.

И было, хотя и не сразу.

Лев Толстой отказался пролаять это заклинание, ибо и посчитал, наоборот, варварством. Но варварством при условии, что человек и не достоин ни вообще, ни в частности – жизни вечной. И знаете, почему?

– Ее не бывает.

По крайней мере, для человека даже не предвидится.

Не может человек, следовательно, увидеть, что в Макферсоне и Джонсоне идет между ними диалог, так как для этого надо кому-то Объективно смотреть это Кино. Но в тексте такого человека нет.

Снаружи? Не бывает.

Вот удивительно! Есть, а не бывает. Априори, хотя и без уведомлений приписано к каждому при рождении – по мнению Толстого:

– Не может Читатель, как Герой Романа, войти в художественное произведение, – так только, наблюдать со стороны, как вот именно кино, а так-то, конечно и всегда:

– Не Дартаньян, не Дартаньян.

Подражать может – участвовать реально – нет.