В результате оба вернулись в Эрилиру победителями. Только вот отец Сарины, Трен Эримон, спустя неделю после чествования во дворце императора мучительно угас от вампирского проклятия, которое оказалось коварнее, чем кто-либо представлял.

Следом за ним стали умирать и остальные члены семейства Эримон. Девочка уцелела лишь благодаря тому, что ее мать принесла себя в жертву при помощи ритуала, передав дочери все жизненные силы.

Перед этим она вручила Сарине письмо для опекуна, с которым отца девочки связывала клятва помощи, а также амулет переноса, после чего драконица испустила дух.

Девочка воспользовалась амулетом и оказалась в незнакомом мрачном замке, без привычных вещей, друзей, знакомых и поддержки. Зато с глубокой раной в сердце, нанесенной гибелью родных, и тяжелейшим чувством вины из-за жертвы матери.

Высказавшись, девочка затихла, а я гладила ее по голове, радуясь, что она не заметила чар откровенности, добавленных в ее воду.

Да простит меня Санкристэль за такой ход, но бедняжке нужно было выговориться, а мне понять, с кем придется работать.

История этой девочки помогла мне по-новому взглянуть на собственную жизнь. По сравнению с ее горем мои беды не так велики. В отличие от маленькой драконицы, я лишилась родителей после окончания школы. Я могла как-то бороться с болью потери, объяснить себе, что нужно жить дальше. Сарина же, будучи слишком маленькой, не могла справиться с горем самостоятельно, и, судя по всему, никто в этом замке не пытался ей помочь.

И мне очень интересно, почему опекун не изволил позаботиться о душевном состоянии подопечной. Да и о быте девочки, как я погляжу, тот не очень-то печется: в комнате ни одной игрушки, а обстановка такая мрачная, что тут любой ребенок впадет в тоску. Надеюсь, его таинственное драконство изволит спуститься  к завтраку. Я жажду о многом его расспросить.

Но дракон не явился. Пришлось завтракать в компании девочки и управляющего, который решил учинить мне допрос:

– Так откуда фы, говорите, эстиона Сондер?

– Из Нордрина, – соврала я.

– Зачем же фы подписали договор? Фас, наверное, будут искать там, куда фы отпрафились порталом. Может, фам следует написать письмо родне или фашему избраннику? – заметил управляющий, глядя на помолвочное кольцо, что я забыла снять перед побегом.

– Не будут. Вся моя родня погибла на войне с вампирами. Я продала имение родителей и переехала в Исханте. Там я жила и работала пять лет. Поняла, что мне хочется перебраться на новое место, и отправилась путешествовать, чтобы найти город по душе.

– А как же тот, кто надел фам на палец это изумительное кольцо? – подозрительно сощурился управляющий.

– Он тоже погиб, а кольцо я ношу как память, – снова соврала я и со скорбным выражением лица отложила вилку, потянувшись к стакану с водой. Отпив немного, я произнесла надломленным голосом: – Пожалуйста, эстион Торнак, давайте сменим тему. Боль потери еще слишком свежа.

– О, простите, что я нефольно пробудил ф фас дурные фоспоминания, – театрально приложив руку к груди, произнес управляющий, но взгляд его оставался столь же подозрительным и цепким, что и в начале разговора. Ясно, что старый хрыч ни о чем не жалел и наверняка не поверил ни единому моему слову.

Я не могла его за это винить, но зато благодаря выдуманному прошлому я смогу ловко увиливать от дальнейших расспросов под предлогом немыслимой скорби о гибели близких и любимых людей.

– Забудем об этом. Лучше расскажите мне об остальных обитателях замка.

– Помимо хозяина, эстионы Эримон и меня здесь обитают несколько служанок, кухарка и конюх. С ними фы еще успеете познакомиться лично: семь лет – достаточный для этого срок.