– Поговорим, – согласился Толмачев. – Но мы в неравном положении. Вы меня знаете, а я вас – нет.

– Зовите Иваном Ивановичем. Нормальное имя.

Сухопарый походил по комнате, посмотрел в мокрое окно.

– Отвратительная погода, – сказал, передернувшись. – На юге сейчас чудесно – тепло, сухо, гранат вовсю цветет. А что вы на юге делали, Николай Андреевич?

– Работал… Что еще делать в командировке. Ну, пиво иногда ходил пить. Только там оно плохое. Вода, по-моему, слишком минерализованная. На пиво не годится. Вот в Моравии, например…

– Вы ведь химик, Николай Андреевич, – перебил его сухопарый Иван Иванович, – и очень хороший химик. Во всяком случае так отзываются ваши друзья.

– Друзей, обсуждающих с вами мои способности, не имею, – ухмыльнулся Толмачев. – Боюсь, вам подбросили дохлую утку.

– А, бросьте, – поморщился сухопарый. – Я знаю, в какой группе, в каком отделе работаете. Могу назвать начальника.

– В таком случае, вы слишком много знаете. Не боитесь?

– Боюсь. Поэтому не хочу терять время. Как химик вы должны знать, что такое психотропные средства.

– Знаю, – кивнул Толмачев. – Большая гадость, доложу…

– Чтобы не прибегать к этой гадости, давайте договоримся: вы откровенно, совершенно добровольно, рассказываете, чем занимались в командировке. Рассказ мы запишем. Не для шантажа, помилуй Бог! Просто, чтобы вы не побежали, раскаявшись, к Василию Николаевичу… Итак, вы расскажете о командировке – и мы отвезем вас домой. А через пару дней ждем подробного анализа того самогона, с которым вы работали на юге. С формулами, разумеется, с предложениями по технологии.

– Так это вы посылали ко мне пацанов – тетрадочку взять? Да разве стал бы я в тетрадочку рабочие заделы вносить! Сейчас, между прочим, появились новые средства накопления информации.

– Примитив, каюсь, – согласился Иван Иванович. – Однако и этот вариант надо было до конца отработать. Мальчиков-то взяли, а? Я их потом через милицию искал. А они, значит, у вас.

– А почему не дождались своих мальчиков? – откровенно засмеялся Толмачев. – И вы бы сейчас у нас сидели! Рядом с ними.

– Хватит! – нахмурился сухопарый. – В тот раз вы меня переиграли. Совершенно случайно. Но теперь не паясничайте… Понадобится – я выбью из вас формулы и технологию. Если поможете с ОВ – озолочу. Появился хороший рынок сбыта, сами знаете. Грех не воспользоваться ситуацией.

– Рынок сбыта, – повторил Толмачев. – Одному удивляюсь: отчего вы так уверены, что вас и на этот раз не переиграли?

– Не надо так хорошо думать о родном управлении, – поморщился сухопарый. – Везде люди работают, не волшебники. Люди! А люди иногда и мне помогают – по-людски. Мы все просчитали, пасли вас несколько дней.

– Ладно, – сдался Толмачев. – Дам вам интервью.

Иван Иванович отвернулся к шкафчику, достал диктофон. А когда вновь повернулся, в дверях стояла пара давешних алкашей и с брезгливым интересом разглядывала хозяина дачи.

– А где ребята? – спросил у них Толмачев. – Обходительные такие, просто удивительно…

– Спят ребята, – сказал один из алкашей, подходя с наручниками к Ивану Ивановичу. – Очень крепко спят.

Они отъехали от дачи довольно далеко, когда сквозь дождливую мглу сзади полыхнуло зарево.

– Хорошо горит, – сказал алкаш на заднем сидении. – Дерево, что вы хотите…

– Слушайте, мужики, – вздохнул Иван Иванович. – А вам не противно ходить в вонючем рванье? Меня бы стошнило.

– Противно, – сказал водитель. – Больше под такой крышей работать не соглашусь. Но тебе, чучело, лучше заткнуться с вопросами, пока по рогам не получил при попытке к бегству.

11

Из пещеры можно было убежать, но только вместе со снарядным ящиком, к которому приторочили связанные руки Седлецкого. Сидел он на ящике, как на лошади, уронив ладони между колен. Напротив в такой же позе пребывал генерал Федосеев. Саид подергал за веревки и сказал: