И действительно, он выбирает такой путь, что мы добираемся до Расти незамеченными. Оборотень сидит в той же позе, как я усадила его. Глаза прикрыты, и он хоть с трудом, но дышит.

— Без сознания... — замечает Рамон.

— Всему виной обезболивающее, — возражаю я. — Пришлось дать ему большую дозу.

— Это меняет дело!

Рамон бережно поднимает друга на руки и несет к своему корпусу. Мне же приходится исполнять роль дозорной и идти впереди. А когда проход нам преграждает толпа учеников, увести их в другом направлении.

К тому моменту, как я вхожу в комнату Расти, Рамон успевает снять с него одежду и уложить на постель. А также приготовить таз с водой и бинты.

— Этим не обойтись, — замечаю я. — Понадобятся магические амулеты и опытный лекарь. И у меня есть такой на примете.

— Не вздумай звать отца! — предупреждает Рамон.

Да что они, сговорились, что ли?

— Даже если несчастный случай произошел во время учебных тренировок, это не повод скрывать этот факт от других учителей, — предупреждаю и качаю головой, глядя на Рамона. — Он погибнет без мага-лекаря.

— Ты не понимаешь…

— Так объясните?

 Несколько мгновений Рамон пристально смотрит мне в глаза. И, наконец, решает признаться:

— Расти встречался с одной оборотницей за пределами Даркледжа. Женой герцога Лемуроса, родственника нашего монарха. Кажется, тот вернулся из командировки раньше положенного. Вот и уделал беднягу Расти. Если об этом станет известно ректору, моего напарника вышвырнут с должности. Да и меня — за то, что покрывал его долгие отлучки.

Это в корне меняет дело.

Засучиваю рукава и прошу Рамона принести все, что у них найдется в аптечке.

— Ты что, собираешься сама обрабатывать его раны? — изумляется Рамон. — Он же мужчина.

— Если вы думаете, будто Ноготок упадет в обморок при виде обнаженного мужского тела, то сильно ошибаетесь, — парирую я. — Впрочем, если у вас на примете есть другой лекарь, я с радостью уступлю ему пациента.

Нехотя, но Рамон признает мою правоту. И становится на время моим помощником в лекарском деле. Вместе мы обрабатываем раны Расти, вправляем несколько вывихнутых суставов и даже накладываем на ногу гипс.

— Через месяц будет как новенький! — объявляю я и устало плюхаюсь в кресло.

— В смысле — месяц?! — Рамон, кажется, не рад подобному стечению обстоятельств. — А раньше никак нельзя?

Обреченно развожу руками. Даже мой отец не в силах ускорить процесс заживления. Сильнейшая магия тут бессильна, как бы парадоксально это ни звучало.

—  Дьявол!  — не сдерживается Рамон. — Нас уволят.

— Я сделала все, что смогла…

— Знаю, — смягчается Рамон. Смотрит на меня, и в глазах его появляется уважение и что-то еще, чему я не знаю названия. — Спасибо тебе, цветочек. Я твой должник.

9. Глава 9

На самом деле это я его вечная должница. Рамон Вудс оказал мне огромную услугу — ­ показал, какова я на самом деле. Раскрыл мой талант, который, к сожалению, нельзя развить.

­— Это обязанность лекаря — помогать всем страждущим, ­— ­ признаюсь с легкой улыбкой. Пусть я сильно устала, но все же довольна проделанной работой. Отец может мной гордиться, я не посрамила честь Аспенов. ­—  Любая на моем месте поступила бы так же.

­ ­ — Неправда, ­— возражает Рамон с легким укором. — Ты проявила храбрость, согласившись помогать. А еще потратила много сил.

Он касается моих щек, заглядывает в глаза. Его шероховатые, натруженные ладони, оказывается, могут быть такими нежными.

— Ты бледна. — Голос его сейчас не командный, а спокойный и необычайно мягкий. Он окутывает меня, точно теплый плед в зимнюю стужу. — Хочешь, я провожу тебя домой?

«Да!» — хочу крикнуть, но понимаю, как сильно рискую. И дело даже не в том, что отец или кто-то из его знакомых может увидеть нас вместе. Этого я не опасаюсь, хотя стоило бы.