К своему мужу она обращалась только «Васенька» или «милый», а ко мне – на «вы», хотя в этом не было надобности. Весь осмотр ее муж стоял рядом и трепетно держал девушку за руку, показывая, как важен был ему этот миг. А я смотрел на них и украдкой улыбался.

Хотя мои рекомендации и лечение, к счастью, ослабили спазмы, Зоя приходила ко мне на осмотр еще несколько раз. И вот, спустя пару месяцев, она смогла родить крепкого здоровенького мальчика!

После войны рождение детей праздновали как-то по-особенному, ведь это символизировало начало новой мирной жизни! Поэтому рождение сына Василия праздновали всей деревней! Гуляли больше недели, а на десятый день мальчика покрестили и назвали Петенькой.

Через какое-то время новоиспеченные родители снова пришли ко мне на прием. Я осмотрел малыша, и на том мы распрощались. Да, теперь мы уже были знакомы, но все еще не знали друг друга. Наша дружба началась с того самого вечера, когда Василий неожиданно появился у меня на пороге.

Уже смеркалось, я устал и совсем не ждал гостей, как в дверь громко постучали. Отодвинув засов, я увидел перед собой того самого соседа, но теперь он выглядел иначе: задумчивый, грустный, одетый в потрепанную старую фронтовую гимнастерку и военные штаны, словно солдат, только что пришедший с настоящего фронта.

В его глазах застыла давняя скорбь, и он, показав из-за пазухи бутыль с самогоном, тихо произнес: «Надо выпить. Сегодня, сейчас…»

Этот его взгляд был такой же безразличный, какой когда-то был у меня в том дальнем военном госпитале. Тогда казалось, что моей жизни пришел конец, оттого мне не захотелось ему отказывать, и я, смущенно сказав: «Проходи», впустил гостя в свой дом.

Василий молча кивнул и, проследовав прямо на кухню, громко поставил на стол свою бутыль. А я тем временем суетливо достал сало и хлеб, подрезал репчатого лука и открыл банку малосольных огурцов, решив, что это точно будет не лишним.

Увидев по-царски накрытый стол, сосед тотчас разлил самогон по рюмкам и, смущенно разомкнув уголки губ, произнес:

– Я недавно стал отцом. Давай за это и выпьем! Пусть первая рюмка будет за жизнь!

– За твоего сына! – поддержал я и залпом выпил.

Самогон оказался очень крепким, и я потянулся за хлебом.

– За Петра! – еще раз повторил Василий и тоже опрокинул.

Затем он затянул в себя нежный аромат свежего хлеба и прикусил сочным лучком.

– Ух, какой хороший самогон! – одобрительно сказал я. – Давно такого не пил!

– Пшеничный. Сам приготовил, – улыбнулся Василий.

– А за помощью всегда обращайся! Я никогда не откажу, – добавил я, чтобы как-то поддержать разговор.

– Да не люблю я попусту людей тревожить, – пожимая плечами, смущенно протянул он, – только если что-то очень важное… Но ты тоже знай, что я завсегда помогу!

И сосед снова разлил самогон по рюмкам.

Мне было приятно осознавать, что мои предположения на его счет оказались правдивыми. Василий действительно был моим единомышленником и, обрадовавшись этому, я по-доброму усмехнулся и сказал:

– Ну давай еще выпьем!

Мужчина одобрительно поднял заранее подготовленную, доверху наполненную рюмку и грустно ответил:

– Давай, но не чокаясь. За тех, кого уже нет с нами, и кто не дает нам заснуть по ночам!

После его слов мы разом тяжело вздохнули и выпили.

Ко мне тоже часто наведывались ночные кошмары из прошлого – словно отголоски войны, которые нельзя было ничем вывести из памяти. Даже самый крепкий самогон мог ввести в забытие только на время, и наутро все становилось, как прежде…

Однако сегодня мне совершенно не хотелось вспоминать свое прошлое, и слегка захмелев, я решил расспросить о нем своего вечернего гостя, который, видимо, за этим ко мне и наведался: