На столике красуется гербарий.
Тебе я рад, почтенный адресат,
Послание придумывать в хибаре…
Я счастлив, что надеюсь и храню
Безмолвие заброшенного сада,
Диковинки, доверенные дню,
А всё, чего лишён – того не надо.
Чаёк плюс изваяния дымка,
Паёк и догоревшие полешки,
Берилловая, чистая река —
Сокровище, не терпящее спешки.
Момента самоцвет я не крошу —
Ценю люминесценцию кристалла
И не спешу податься к рубежу,
Где волны разбиваются о скалы.
Архетип
Словарь – незаменимый инвентарь,
Когда снежинка вложена в эпитет,
Когда ветра́ отсеивают хмарь,
И я пишу о том, что сердце видит…
Душою ощущаю архетип:
Плывут славянской древности архивы,
Спускается зима на ветви лип,
И все штрихи написанного живы.
Карта мороза
Влюбился я до боли в серый фон
На полземли расстеленной России:
В места, где не воздвигся Вавилон
И не раскинул сети индустрии…
Окутываю стро́ками досуг,
Пока окно, распахнутое настежь,
Приветствует меня, роняя стук, —
В таком круговороте не увязнешь.
Мороз чеканит розу на стекле,
Виньетку-ветку, сетку, алебарду,
Загадку умещая в хрустале
На аристократическую карту…
Подумать, рассудить – не навредит,
Пускай не будет радужней и краше
Заснеженной России тусклый вид,
И счастье – перечёркнутое даже.
***
Моё вниманье выпито до дна
Ни контурами, бросившими тени:
Тобою, аккуратная струна,
Скрепляющая слог стихотворений.
Я поступью мальчишеской пройдусь
По воздуху, по дну или по суше,
Храня внутри себя Святую Русь,
Где расцветают яблони и груши…
Осмыслю распускающийся сон,
Стирающий обыденные грани,
В которые мыслитель заключён,
Которым не придумано названий.
Порадуюсь на честном и простом,
Просторном языке стихотворений
Тому, что вижу в облаке седом
Изящество расправленной сирени.
***
Спасибо тем, кто, мир со мной деля,
Познал науку жить не по шаблонам,
Кто ведал, как общается земля,
И рядом шёл под старым капюшоном.
Спасибо всем, чьи формулы просты:
Тетрадка, чай и что-то от эпохи,
С которой сожжены давно мосты,
Чьи утром по нутру гуляют вдохи.
***
Снегирь на ветке – добрый знак,
Но я закрою ставни.
Зима вздымает белый флаг,
Но спрятаться куда мне?
Где в мельхиор и коленкор
Оправлены тома,
Присяду у закрытых штор,
Забыв, что рядом тьма.
Я не покорный раб строки,
А экспериментатор,
Читатель отзывов реки
Про судно и фарватер.
***
Осенними листами
Обложки древних книг
Порхают над садами
И падают в родник.
Ручей несёт ранетки.
Была ли, не была?
У ласковой соседки
Косыночка бела.
Слова плывут, как гуси,
По ткани тишины:
«Иваны и Маруси
В Россию влюблены…»
Книжное
Когда не нахожу основ для слов
Я здесь – в архитектонике округи,
Тургенев, Достоевский и Крылов
Из книжек мне протягивают руки.
Так раздаются шелестом страниц
Предлоги, подлежащие, глаголы,
Магические происки ресниц,
Забытые уроки древней школы.
Всё меньше тех, с кем мог бы я делить
Буханку солнца в лодочке сирени,
Живую семантическую нить,
Прошившую сюжет стихотворений.
В синониме безумия зажат,
Я исписался, больше нечем плакать,
Пока стрекозы смерти мельтешат,
Пока горит весною чёрной слякоть.
***
Лепестки черёмух, лепестки
Облетают и ложатся снегом.
Я живу всем бедам вопреки,
Оставаясь просто человеком.
Пышный наливается газон
Россыпью раскрытых мать-и-мачех.
Я, шагая, скрадываю в сон
Облики кварталов близлежащих.
Мне упасть бы в жёлтые цветы
И уснуть неведомо на сколько,
Позабыть про звуки суеты
И только…
***
В моей душе рождаются стихи
И мысли, отходя на микропланы,
Освобождают место для ольхи,
Мехов тайги, где ветви филигранны.
Мне го́рода заборы ни к чему:
Цветёт душа людская по законам,
Невнятным близорукому уму,
Понятным только лиственницам сонным.
Осколки слёз роняя на листы,
Я на крыльцо присел, чтоб видеть чётче,