Я представил себе завтрашний день, послезавтрашний, следующую неделю. Каждый день – борьба за видимость нормальности. Каждое совещание – риск опозориться. Каждый телефонный звонок – напоминание о своей неполноценности.

Может, Марина права? Может, мне действительно нужно время, чтобы понять, кем я стал и кем хочу быть? Работа, которая раньше приносила удовлетворение, теперь превратилась в источник стресса и унижения. Отношения, которые давали опору, разрушались под тяжестью моих страхов и комплексов.

Я достал блокнот и попытался записать свои мысли. Может быть, если я смогу сформулировать проблемы на бумаге, найдется и решение?

«День первый после возвращения на работу», – написал я. – «Понял, что больше не могу работать как раньше. Не могу участвовать в совещаниях, отвечать на телефонные звонки, нормально общаться с коллегами. Чувствую себя обузой для команды».

Рука дрожала, буквы получались неровными.

«Марина дала мне месяц на размышления. Месяц, чтобы понять, хочу ли я бороться за наши отношения или предпочитаю остаться один со своими проблемами».

Я перечитал написанное и понял, что впервые за долгое время честно посмотрел на ситуацию. Не пытался себя обмануть, не искал виноватых, не жалел себя. Просто констатировал факты.

Факт первый: моя профессиональная жизнь требует кардинального пересмотра. Факт второй: мои отношения с Марией висят на волоске из-за моего поведения. Факт третий: я не знаю, как жить дальше, но должен это выяснить.

Телефон зазвонил, вырвав меня из размышлений. На экране – «Дима».

– Слушаю, – ответил я.

– Антон, привет. Не спишь еще?

– Не сплю.

– Хочу извиниться за сегодня. Может, не стоило сразу втягивать тебя в такую серьезную встречу. Нужно было дать время адаптироваться.

– Дим, ты ни в чем не виноват.

– Послушай, у меня есть предложение. Что если мы временно пересмотрим твои обязанности? Больше работы с кодом, меньше клиентских встреч и телефонных переговоров. Пока ты не восстановишься полностью.

Предложение было разумным и деликатным. Дима пытался помочь, не задавая лишних вопросов.

– Это возможно? – спросил я.

– Конечно. Ты наш лучший архитектор, твои знания никуда не делись. Просто поменяем формат работы.

– Спасибо, Дим. Правда, спасибо.

– Не за что. Увидимся завтра. И знаешь что? Выспись нормально. Все будет хорошо.

После разговора с Димой на душе стало немного легче. Значит, не все мосты сожжены. Есть люди, готовые поддержать, помочь, найти компромисс. Может быть, проблема не в том, что мир стал враждебным, а в том, что я перестал верить в возможность адаптации?

Перед сном я снова взял блокнот.

«Возможно, работу можно сохранить, изменив формат. Возможно, Марину можно вернуть, изменив свое отношение к проблеме. Возможно, жизнь можно наладить, изменив себя».

Три «возможно» и три «изменив». Ключевое слово – «изменив». Значит, нужно меняться. Но как? И самое главное – хочу ли я меняться или предпочитаю остаться в привычной роли жертвы обстоятельств?

Ответа пока не было. Но впервые за долгое время появилась надежда, что ответ найдется.

Следующие дни на работе прошли в странном подвешенном состоянии. Дима сдержал слово – меня освободили от встреч с клиентами и телефонных переговоров. Теперь я большую часть времени проводил за компьютером, погруженный в код, архитектурные схемы и техническую документацию. Казалось бы, это должно было облегчить ситуацию, но вместо облегчения пришло новое чувство – полной изоляции от команды.

Я наблюдал за коллегами как через стекло. Видел, как они собираются на планерки, обсуждают проекты, спорят о технических решениях, смеются над чьими-то шутками. А я сидел в стороне, формально присутствуя, но фактически исключенный из живого процесса работы. Меня информировали о решениях постфактум, присылали протоколы совещаний, ставили в копию писем. Я превратился в наблюдателя собственной профессиональной жизни.