— Ничего страшного! — строго сказала девушка. — Зато синяки прошли и нос не болит. Верно ведь, не болит?

Боян не стал отвечать. Он с ненавистью посмотрел на виновато глядящую исподлобья Зою и вышел на улицу.

— М-да, натворила ты делов, — Гриша покачал головой. — Хорошо, что у меня только пальцы опухли. Если от него откажется невеста, то это твоя вина. Недоучка.

Она покраснела, опустила голову и начала помешивать пальцем воду с листьями. Гриша встал, чтобы пойти проверить Бояна, но идти не смог. Ноги заныли, будто их сжимал капкан. Он с трудом снял галоши и в ужасе уставился на слоновьи ноги.

— Что ты натворила?! Как же я теперь ходить буду?

— Сама натворила, сама и исправлю! — с вызовом сказала она. — Зато у тебя глаз открылся и ребра не болят.

Он осторожно потрогал бок, похлопал глазами и вынужден был согласиться. Вскоре вернулся Боян. Зоя поставила перед ним кружку и велела выпить половину. Тот нехотя залил воду в рот, выплюнул на пол зеленый листочек и протянул кружку Грише.

— Надеюсь, хуже не будет? — буркнул он и понюхал воду. Она пахла можжевельником и мятой.

Девушка промолчала, присела у открытой дверцы печи и стала складывать хворост. Гриша залпом выпил прохладную воду с приятным привкусом.

— Что дальше?

— Ничего. Надо подождать, — ответила она, затопила печь и поставила на камни кастрюлю, покрытую сажей.

Пока она возилась по хозяйству, Гриша и Боян принялись обсуждать свои дальнейшие действия.

— А если монахи не захотят отдавать божка? — встревожился Боян.

— Как это не захотят? — возмутился Гриша. — Мы им объясним, что без божка Василина твоя может погибнуть. Они же не изверги, поймут.

— О ком вы? — спросила Зоя, села за стол и принялась перебирать какие-то корешки.

— О монахах, которые на Лысой горе живут.

— Так вы на вершину идти собрались? — испуганно прошептала она. — Нельзя туда ходить.

Гриша и Боян рассказали девушке обо всем, но она продолжала упорно твердить:

— Никому нельзя туда ходить. Никому.

— Почему нельзя-то? — воскликнул Боян. — Берендей же убьет Василину!

Девушка задумчиво уставилась перед собой, затем кивнула и решительно сказала:

— Я с вами пойду. Хотя бабушка мне строго-настрого запретила к горе ходить.

Она приготовила густую ароматную похлебку, разлила по деревянным плошкам и поставила перед путниками. Те дождались, пока она сама не начнет есть и только после этого приступили к трапезе.

— М-м-м, вкусно. Молодец, — похвалил Гриша.

Опухоль потихоньку таяла и вскоре совсем пропала. Боян умылся, грустно вздохнул, ощупывая языком щель между зубами. Новый зуб не вырос, зато рана уже затянулась.

Зоя прикрыла дверь избушки, и они зашагали к видневшейся вдали горе.

— Там не монахи живут, а волхвы, — сказала она. — Бабушка запрещала мне в сторону горы ходить и говорила, что там магическое заграждение от таких, как мы.

— Это от каких-таких? — уточнил Гриша.

— От ведунов и прочих магов. Как думаете, почему Берендей сам не заберет божка?

— И почему? — равнодушно спросил Боян. Его мысли крутились только вокруг Василины. Осталось девять дней.

— Потому что он не может пройти заграждение. Бабушка рассказывала, что царь два раза пробирался через наш лес, но возвращался обратно злой, как шатун.

— Ну и послал бы кого-нибудь из служак, — Гриша смачно хлопнул себя по щеке и позавидовал Зое, которую комары облетали стороной.

— Не доверяет он никому из своих. Многие знают, какую могучую силу дарует владельцу божок. Он понял, что вам нужна только девушка, вот и отправил к волхвам. Только они не отдадут.

— Откуда ты знаешь? — возмутился Боян. — Неужто какой-то божок ценнее моей Василины? Если они умные люди, то сами отдадут. А если нет, то заберем силой.