– Ни король, ни Верховный не должны знать ни единой детали, которую я вам раскрою.

– Это противоречит условиям первого договора. Я обязана отчитываться о результатах.

– В таком случае отчитывайтесь в общих словах и не выдавайте моих сокровенных тайн, церер Кроцелл.

Она нахмурилась, и впервые за всё время, что Северин был с ней знаком, выглядела устрашающей.

– Сложно, правда? – с притворным сочувствием уточнил он. – Можете отказаться. Я не расстроюсь…

Опустив брови ещё ниже, церер Кроцелл записала это глупое условие, которое Северин придумал от балды.

«Хорошо, это было ожидаемо, – подумал он, когда чародейка подняла на него взгляд. – Такая мелочь не остановила бы её».

– Следующее условие, записывайте: не браните меня перед королём, умоляю. И так настрадался.

Она совершенно спокойно записала это условие и вновь посмотрела на него.

– Как вы относитесь к свободному графику занятий? Бездельничать дни напролёт я не буду, но и начинать и заканчивать учиться в определённые часы кажется слишком сложным для меня. Что насчёт вас?

– Прекрасная идея, – расплывшись в улыбке, произнесла церер Кроцелл. – Хотела предложить, да вы опередили.

«И кто меня за язык тянул? – сокрушённо подумал Северин. – Вдруг она заставит меня вставать в несусветную рань?..»

– Ещё что-нибудь? – уточнила чародейка, пока он молча проклинал свой язык без костей.

– Да, есть одна деталь.

– Я вас слушаю.

– Будьте мне другом, церер Кроцелл.

Чародейка резко выпрямилась, дёрнув головой, из-за чего её короткие белые волосы едва не подпрыгнули.

– Представьте, что я ваш друг, – из последних сил стараясь быть учтивым, сказал Северин. – Помогите мне не как ученику, а как другу. Если вы будете делиться со мной чем-нибудь, чем поделились бы только с другом, я обещаю быть честным на занятиях.

– Секрет за секрет?

– В каком-то смысле. Необязательно что-то очень уж страшное или интимное, можем начать с мелочей. Какое время года вы любите, что едите на завтрак, какие цветы предпочитаете… Я, кстати, обожаю водяные лилии.

Лишь секундой позже, когда слова сорвались с губ, он понял, что солгал. Водяные лилии любила его мать, но в последние месяцы Северин всё чаще приказывал поставить в его спальне небольшой букет, пытаясь хоть как-то справиться с одиночеством и болью.

– Я люблю белые камелии, – голос чародейки вырвал Северина из тяжёлых мыслей мгновенно и резко, как ветер, неожиданно распахнувший шторы и впустивший в тёмную комнату солнечный свет.

– Белые камелии. Прекрасно. Я обязательно подарю букет камелий, чтобы загладить свою вину после какой-нибудь глупой ошибки.

– Не стоит утруждать себя, Ваше Высо…

– Нет-нет! – встревоженно перебил он. – Разве так обращаются к друзьям? Они не важничают, не говорят «вы» и всегда обращаются по именам.

– А мы уже друзья?

– Ну конечно. Разве не прекрасно, Иштар?

На её имени голос Северина дрогнул – казалось неправильным произносить такое прекрасное имя так просто, с лёгким пренебрежением, которое он пытался показать, чтобы позлить чародейку.

– Прекрасно, конечно. Но, боюсь, ни Его Величество, ни церер Адор не простят мне такой фамильярности. Как насчёт такого: если будете стараться, если от моих уроков будет хоть какой-то толк, я стану вашим другом, Северин.

Она как-то по-особенному произнесла его имя, немного растянула, будто хотела распробовать на вкус, и улыбнулась. Северин надеялся, что своими глупыми условиями и неформальным общением будет вызывать у неё лишь раздражение, что в конце концов она откажется обучать его, как это сделала церер Рия, которой надоело, что Северин постоянно с ней флиртовал.