Справившись с очередным потрясением, Теодора достала из сумки блокнот, ручку и диктофон. Она отказалась от предложенного женщиной-полицейским стула и опустилась прямо на пол, строго соблюдая дистанцию между собой и человеком напротив.

– Вы слышите меня? – мягко спросила она. – Меня зовут Теодора, я хотела бы поговорить с вами.

Ее слова не возымели никакого эффекта.

– Я не из полиции. Я здесь, чтобы попытаться помочь вам и разобраться в произошедшем. Я бы очень хотела услышать вашу версию. – Она помолчала, дав ему время понять. – Если бы вы согласились поговорить со мной, вместе мы нашли бы выход. Поверьте, я искренне хочу понять вас и оказать любую необходимую помощь.

Она знала, что он смотрел на нее. А теперь и слушал, потому что монотонный шепот стал тише. Теодора заметила, как несколько раз он сбился и бормотал что-то только для того, чтобы не оставаться в тишине. Может быть, то, что она сидела прямо на полу, как он сам, или тихий голос, не такой, как у полицейских, общавшихся с ним до сих пор, но что-то его подкупило. Скрюченный в углу человек начал приподнимать голову, а Теодора продолжила, как будто ничего не замечала.

– Я здесь, чтобы проанализировать ваше состояние и помочь воссоздать события с вашей точки зрения. Но я не смогу сделать этого без вашей помощи. Знаю, возможно, вы многого не понимаете, и то, что случилось, напугало вас, но мы со всем разберемся. Вместе. Хорошо?

Мужчина замолчал и впервые приподнял голову так, что Теодора смогла отчетливо рассмотреть узкое лицо, самое обычное, незапоминающееся. Она одарила подозреваемого доброжелательным, уверенным взглядом, выражающим надежду на понимание и двусторонний контакт. Но в этот самый момент человек напротив вздрогнул, как если бы услышал выстрел в тишине, и, склонив голову еще ниже, чем прежде, принялся снова отчаянно бормотать молитвы вперемешку с бессмыслицей. Теодора вскочила и обернулась к сотруднице полиции, которая, не сдержавшись, громко хмыкнула, когда услышала обнадеживающие, наивные для любого стороннего слушателя слова Теодоры. Она, впрочем, тут же замолчала и мрачно насупилась, встретив полный ярости взгляд. Теодора жестом попросила ее к выходу. Не надев куртки, она выскочила на улицу и только теперь смогла дать выход злости.

– Вы что, издеваетесь?! – Она вовсе не собиралась срываться, но такой явный непрофессионализм привел ее в бешенство. Теодора понимала, что могла бы быть помягче, но происходящее вокруг ввергало ее в хаос, становившийся все сильнее с каждой секундой, обостряя чувства так, что на поверхности оставались лишь острые углы. – Вы понимаете, что значит разговор с нестабильным человеком? Одно слово, один только звук – как спичка в канистру с бензином. Он же готов был заговорить! Если мне не удастся наладить с ним контакт, мы никогда ничего не узнаем!

– Тише, фрекен Холл. – Это был Веринг. С момента ее прихода в хижину он топтался на улице и курил в ожидании дальнейших приказаний. – Давайте дождемся шефа.

– Да уж, было бы хорошо, – ядовито вставила женщина, выставленная Теодорой. – Он-то вас явно не похвалит, что подозреваемого оставили без надзора.

– Никого мы ждать не будем, – отрезала Теодора.

– Но таких указаний…

– Я отдала такие указания, – снова обрубила Теодора, чувствуя, как ледяной ветер заставляет тело неметь. – Веринг, идемте со мной. Будете присутствовать при беседе с подозреваемым. Наблюдайте, но не издавайте ни звука, пока я не закончу. Держитесь так, чтобы в случае необходимости могли среагировать, но при этом ваше присутствие не было навязчивым для него. Идемте.