День 4

Пронзающая боль по всему телу встряхнула. Открываю глаза на кушетке лежа полубоком. Не могу даже головы поднять, болит каждая мышца. Еле перевел глазами по сторонам, подол платья промелькнул к печи. Чувствую чье-то присутствие, помимо нее.

Холодно, знобит.

В комнате темновато. Но уже видно, снегопад прекратился. Сгущенные тучи нависли над лесом.

Внезапно стены окрасились в багряный, за пару секунд воздух словно прогрелся. Я перестал дрожать. Боль в теле немного стала улетучиваться, но сильнее стала болеть щиколотка. Острой резью охватило по самое бедро. Я с трудом вытянул шею и закричал от увиденного. Оглушило.

Все помутнело, сознание провалилось во мрак.

Открываю глаза в полусидячем положении, на правой ноге словно гиря. Она сидит напротив и смотрит в лицо…

– Открой рот.

– Нет! – прикрикнул я.

– Какой же ты предсказуемый, – презренно прошептала. – Ты будешь есть, я сказала, – протянула она правую руку, схватив из миски, которую держала какие-то ягоды. – Открой рот, я сказала.

И тут я не выдержал! Скинул миску рукой, которые на удивление были не связаны, она тут же отвела глаза, и я всем телом, опираясь на левую ногу оттолкнулся от кушетки, вцепившись ей в шею, повалил на пол. Вонзил в горло пальцы. Она должна умереть, только так я спасусь.

Она стала извиваться подо мной, как змея. Всю боль, которую испытывал, я направил в ладони, которые душили ее. Она пыталась всмотреться в глаза. Я отчетливо понимал, для чего, и тут же отводил свои. Но голова уже стала кружиться. Видел, как она хватает воздух ртом, капилляры полопались у карих зрачков, ноздри расширились, отчетливее выражалась ведьмина горбинка на носу. Я зажмурился, чтобы она взглядом не вырубила, но внезапно острая боль в плече, резко открываю глаза и вижу воткнутый ржавый гвоздь в левом плече откуда хлещет кровь. Перевожу взгляд на нее. Жгучие озлобленные глаза объяли и невесомость…

День 5

Смрадный запах обволок носовые пазухи. Резко открываю глаза. Я лежу полубоком на кушетке. Она сидит напротив с закрытыми глазами, что-то шепчет, на шее ее синеватые следы от моих пальцев. Плечо, то ноет, то простреливает. Нога болит до безумия, не понимаю, откуда этот запах. Осматриваюсь и вновь задерживаю взгляд на ее лице. Только сейчас поймал себя на мысли, разве ведьмы не рыжие? Не зеленоглазые? Не конопатые с когтями вороны, гнилыми зубами. А может это ее прикрытие, выглядеть, как обычная добродушная селянка?

Вытянулся, опершись на локоть, пытался осмотреть щиколотку, из которой несколькими часами ранее торчала раздробленная кость. Как вспомню, язык немеет до основания.

– Что ты там шепчешь, – прикрикнул, она даже не дрогнула, лишь резко открыла глаза.

– Сядь, – словно снова приказала дикарка.

– Переломишься… Сначала калечишь, потом лечишь. Хочу заметить, это у тебя выходит плохо. Как и готовить. Не успел закончить фразу, как она впихнула мне в рот горсть ягод, заталкивая их пальцами, резко зажав челюсть обеими руками.

– Тщательно пережевывай, – прошептала она, разжав мне челюсть продолжая засовывать в рот кислятину. У меня перекосилось лицо.

– Гадость.

– Завтра в меню личинки муравьев, гусеницы и хрустящие кузнечики. Не пытайся подавить аппетит, – стряхнув руки, поднялась она, скормив мне тарелку, каких-то ягод.

Сплюнул, все, что не смог проглотить.

– Надо было тебя придушить.

– Не дорос еще, тебе раз пять бы переродиться, – направилась она к печи и села спиной ко мне.

– Что за дрянь на ноге? Я смогу ходить? Мне бы к врачу. Так и гангрену можно заработать.

– Десятого, как младенец новорожденный будешь, только достану одну вещь. И все готово к ритуалу. Роман Нагаи.