Попрощавшись, Реми миновала фойе и поднялась на второй этаж в небольшие апартаменты на две комнаты, которые делила с Вивьен. После того, как подругу исключили из академии из-за её разорившегося отца, не желавшего более платить за обучение дочери, им обеим совместное проживание показалось выгодным вариантом. Зарплата начинающей гарпии невелика, как, впрочем, и шершня.

Вернувшись домой к полуночи следующего дня после утомительного допроса рабочих издательства, Реми увидела неожиданную картину: Вивьен сидела на окне со стаканом коньяка, укутавшись в тёплый плед. Судя по опустевшей бутылке на столе, сидела она так долго, и вряд ли повод был хорошим.

– Что с тобой? – поинтересовалась Реми, стягивая зимнее пальто и вешая его на вешалку.

Взгляд девушки остановился на чехле с платьем, которое ещё вчера они с Виви с упоением примеряли, восхищаясь своим отражением в зеркале. Рыжая подруга сожалела, что не сможет пойти на праздник, при этом вспоминая, как раньше не любила балы, а теперь вряд ли ей удастся снова увидеть Императорский дворец во всей его красе.

Визгливо хихикнув, Вивьен отсалютовала стаканом, а затем допила остатки, запрокинув голову и из-за этого чуть не свалившись со своего насеста. Она была вдрызг пьяна.

– Моя песенка давно уже спета! – нарочито весело пропела она, размахивая руками. – Вот только об этом никто не сказал!

– Я не понимаю, – ответила Реми, подходя к рукомойнику в углу комнаты, чтобы помыть руки.

Она приложила мокрые ладони к затылку, пытаясь остудить разболевшуюся от напряжения голову. Её возросшим способностям везде находилось применение. Она с лёгкостью осваивала разнообразные сэвские навыки, с поразительным успехом допрашивая людей, используя свой голос.

– А ты посмотри, что на столе лежит, – злобно отреагировала Виви.

Её раскрасневшееся лицо блестело лихорадочной красотой, губы, как алые маки, некрасиво изогнулись, сдерживая ярость внутри. На столе нашёлся смятый конверт и официальный документ из Шестого отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, в котором говорилось, что начата процедура расформирования боевых отрядов «Шершней» в связи с сокращением количества морликаев. Что в течение недели Вивьен должна получить расчёт и съехать из канцелярского общежития.

– Да как так-то? – растерянно воскликнула Реми. – Что-то незаметно, чтобы вы прохлаждались последние месяцы. Как же бывшие купеческие улицы? Тамошнее паучье гнездо до сих пор не зачищено. И ролльские предместья. Деревни. Работы непочатый край! – продолжила распаляться девушка, вспоминая, как в первую зиму им всем приходилось вставать плечом к плечу, криком освобождая улицу за улицей, дом за домом.

Именно тогда в монотонности и напряжённости работы её способности и раскрылись на полную катушку.

– Экономия, чтоб им пусто было! – запустив стакан в стену, закричала Вивьен.

В последовавшей звонкой тишине раздались удары по батареям. Жители общежития хотели спать, а не выслушивать стенания молодой истребительницы.

– Я поговорила с сослуживцами. Самых опытных отправляют в командировки в удалённые части империи, тех, кто помоложе, оставляют работать в столице. Таких, как я, примкнувших после адских праздников, пинком под зад выставляют на улицу, – Виви выругалась, а потом раздражённо повела челюстью из стороны в сторону. И с ехидной горечью добавила: – Кстати, оставшимся запретили спуск под землю в центре города. Так что белые червяки будут и дальше терроризировать коммунальных служащих, – закончила девушка, наблюдая, как Реми собирает с пола осколки и складывает в газетку с большим заголовком: «Благоденствие цесаревича Александра!»