– Оно изумительно, милый мой кудесник, – прошептала она, не переставая гладить подушечками пальцев воздушную юбку. – Спасибо за этот волшебный подарок.

– Ты не представляешь, насколько восхитительно видеть тебя в нём, – хрипло отреагировал Матвей, следуя за её руками по платью, чтобы затем притянуть девушку к себе, а после аккуратно прижать к стене, подбирая подол её юбки.

Его бирюзовые глаза вспыхнули в полутьме, завораживая своей морской глубиной, в которой так и хотелось утонуть. Реми почти поддалась этому влиянию, желая украсть у реальности ещё немного счастья, но всего один кадр-вспышка, одно мгновение, вбившее в неё ледяной холод, и девушка отшатнулась. Кровавое воспоминание из снов, что преследовали её с самого первого дня, как она вернулась из Лаберии. Кошмаров, в которых она видела Рене.

– Нет, – прошептала Реми. И высвободилась из его объятий. – Прости, но мне нужно возвращаться.

Матвей ведёт рукой по её волосам, спускаясь к щеке, обращаясь с ней, как с величайшей драгоценностью, своим персональным светом во тьме. Столько всего они вместе пережили за эти полтора года. Голод, две жуткие зимы и засушливое лето, и погромы, и революционные шествия, и борьбу за право жить, а не существовать. Они были вместе. И казалось, что так будет всегда.

– Я люблю тебя, – хрипло произнёс он, хмурясь от собственного признания.

Никогда прежде он никого не любил. Никогда прежде никто так не сиял в его глазах, что даже в разлуке ему всё мерещился аромат её терпких, как вино, духов и яркость её золотых глаз. Сомкнув веки, он видел её, свою прелестную жар-птицу. Не сломленную, не утратившую вкус к жизни, сияющую и яркую, как самое жаркое солнце, бликующее на волнах его лазурного моря.

Только слова сорвались с его губ, как он понял, – их не следовало произносить, так как Реми тотчас замкнулась в себе. Её взгляд потяжелел, а сама она потускнела, растворяясь в тусклом свете настольных ламп. Она неловко обхватила себя за плечи, сутулилась, отстранилась, отходя от него. Её взгляд заметался по гостиной, останавливаясь на бутылке с вином. Повинуясь её невысказанному желанию, он освежил бокал и протянул ей. Горькая ухмылка прошлась по его губам, выскальзывая наружу словами:

– Не отвечай, Реми. Я знаю, что ты чувствуешь. Я понимаю тебя лучше других. Просто не забывай обо мне, когда будешь танцевать с ним. Не забывай, кто был рядом с тобой, кто ничего не требовал, а следовал за твоим желанием. Я не он.

И Реми выдохнула, неловко улыбаясь. От вина её губы заблестели, а в глазах стало светло.

– Прости, – повторилась она, а потом поцеловала его нежно и очень доверчиво. Ей не хотелось отказываться от Матвея, хотя она и не знала, что их ждёт в будущем.

В общежитие она вернулась под утро. Ещё не рассвело, улицы сковал холод, и облачка пара вырывались из её рта. Матвей высадил девушку неподалёку от здания, сохраняя предосторожность. Он вытащил из багажника чехол с платьем и протянул ей, пожелав немного развеяться. С тех пор, как в городе официально запретили проводить развлекательные мероприятия, его клуб закрылся, сохранив частные встречи для постоянных членов.

Теперь вечеринки проводились тайно, что благотворно сказалось на состоянии Филина. Он превратился в загадочную личность, устраивающую самые смелые и запретные развлечения, попасть на которые можно было только после тщательной проверки.

Реми смотрела на его дела сквозь пальцы. Она знала, с кем связалась, и даже придумала несколько способов, как обратить его возросшую прибыль во благо. Связав Матвея с Ингой, занимающейся благотворительностью, Реми поспособствовала появлению в столице нескольких частных трудовых училищ для бедняков, а также бесплатных столовых и ночлежек для нуждающихся.