В этот момент Роберт резко свернул с трассы, и мы влетели в лес. Машину бросало на ухабах, ветки хлестали по стеклам, но он ловко петлял между деревьями, пока не загнал нас в глухую засаду— так, что теперь мы видели дорогу, но нас не было видно.

Тишина.

Выключенные фары, приглушённое дыхание. Только треск остывающего металла да стук моего сердца.

Мы ждали.

Тишину леса нарушил лишь мягкий скрип шин – чёрный внедорожник подкатил медленно, почти бесшумно, и замер. Фары погасли.

Из машины вышел высокий парень – лет двадцати пяти, с короткой стрижкой и широкими плечами. Его движения были слишком лёгкими, словно гравитация действовала на него иначе. Лунный свет скользнул по его кожаной куртке (мягкой, дорогой) и чёрной водолазке, обтягивающей рельефный торс. На плече – значок с рунами, теми самыми, что преследовали нас всё это время.

Он улыбался.

Беззаботно, будто играл в прятки, а не выслеживал беглецов. Его тёплый взгляд скользнул по лесу, остановился прямо на нашем укрытии… но прошёл сквозь, будто мы были призраками.

– Он нас не видит, – прошептал Роберт, но его пальцы сжали руль так, что костяшки побелели.

Парень пнул кочку ногой, рассмеялся тихо, как будто делился шуткой с невидимым собеседником, и вернулся в машину. Через минуту внедорожник исчез в темноте.

Мы ждали ещё тридцать минут. Тишина.

– Ты его знаешь? – спросила я, когда Роберт завёл двигатель.

– Его куртка мне знакома, – ответил он сухо, но в голосе дрогнуло что-то опасное.

Мы ехали через лес, петляя между древними рунами, высеченными на камнях. Они мерцали тусклым светом, когда машина проезжала мимо.

– Защитные символы, – коротко объяснил Роберт. – Николай не любит незваных гостей.

Внезапно перед нами вырос трёхметровый забор с колючей проволокой. Ворота бесшумно раздвинулись.

– Вот мы и приехали, – в голосе Роберта впервые за всё путешествие прозвучало облегчение. – Николай – мой старый друг. Он работал на "Грань", но ушёл. Теперь занимается "военными делишками".

Я кивнула, мечтая о ванне, о том, чтобы сбросить эту проклятую тактическую форму, пропахшую потом и страхом.

– Ну что, попались? – прокричал он, и его голос звенел, как разбитое стекло.Но едва мы въехали на территорию, кровь в моих жилах превратилась в лёд . Прямо перед нами, облокотившись на чёрный внедорожник, стоял наш преследователь. Он улыбался. Широко. Лучезарно. Безумно.

Его улыбка стала ещё шире.... как у психа.

– Сиди в машине. Не выходи, пока я не скажу.

Роберт бросил это резко, даже не глядя на меня. Его голос был как сталь— холодный, отточенный. Прежде чем я успела что-то ответить, он уже вышел, захлопнув дверь.

Он отошёл на полтора метра и замер – спина прямая, плечи напряжены, пальцы слегка согнуты, будто готовые в любой момент схватить оружие.

Я впилась взглядом в парня в кожаной куртке. Он стоял, улыбаясь, но в его позе не было расслабленности – только гибкая, хищная готовность.

Только сейчас я разглядела дом. Он был потрясающий.– Я смотрю, вы уже познакомились! Голос раздался сзади, и я резко обернулась.

Современный, двухэтажный, с панорамными окнами во всю стену, сквозь которые лился тёплый свет. Чистые линии, дерево и стекло – как в тех скандинавских фильмах, где герои живут в уютных крепостях посреди леса.

Он был таким… обычным. Добродушное лицо, борода, очки в тонкой оправе. Он хлопал Роберта по спине, смеялся – громко, раскатисто, как старый друг.Но моё внимание тут же перехватил бункер поодаль – массивный, с рунами на стальных дверях. Они слабо светились в темноте, будто дышали. Я затаила дыхание. А когда снова посмотрела вперёд, то увидела, что Роберт обнимается с высоким мужчиной лет пятидесяти. Это Николай?