Тот факт, что у моего двадцатидвухлетнего сына есть девушка, да еще и такая, что он хочет нас с ней познакомить, меня огорошила. Он пару лет живет отдельно в одной из моих квартир, и я прекрасно понимал, что у него мог кто-то появиться, но не настолько серьезно. Никита, как я и боялся, пошел в медицину, сейчас на четвертом курсе, кажется, ему нравится кардиология. Оно и к лучшему, только бы не хирургия. Девушка, как говорит Ира, его однокурсница, но знакомиться с ней я предпочел бы семьей, херовой и развалившейся, но семьей. Но моя бывшая жена – ветер, ее невозможно удержать. Вероятно, она не воспринимает эту Аню всерьез, поэтому так легкомысленно относится к факту знакомства, но от этого мне не лучше.

Никита попросил быть к пяти и вот я, как дебил, с цветами, паркую бэху во дворе их жк и поднимаюсь на лифте. Нервно постукиваю пальцами по бедру. Блять, как же я постарел, сейчас пару лет и он женится на ней, а там и внуки пойдут… Ой, пиздец… Двери лифта открываются, и до меня доносятся отдаленные стоны. Да уж, вечер неплохой, надо позвонить Саше, операционной сестре из моей клиники, чтобы приехала к ночи, надо расслабиться.

Чем ближе я подхожу к двери квартиры сына, тем отчетливее слышу женские стоны, даже не стоны, а крики! Это что ж он там с ней вытворяет, что она такая громкая? Я берусь за ручку двери, нервничаю, чувствую как шипы роз впиваются в мою ладонь. Надо бы позвонить в звонок, но его тут нет. Я так и не поставил, а Никите видимо и не нужен. Постучу, точно, они услышат, и все мы избежим неловкой ситуации. Стучу, в ответ стоны не прекращаются. Я стою так около пяти минут, не выдерживаю и открываю дверь. Из прихожей через арку видна кухня-гостиная, где стоит стол, на котором широко разведя ноги сидит та самая Аня. Ее белый сарафан в мелкий желтый цветок задран, а лямки спущены с плеч. Ее грудь с торчащими персиковыми сосками скачет в такт тому, как трахает ее Никита. Он стоит между ее ног и держит ее одной рукой за шею, прислонив их лбы. Ее каштановые волосы, завитые в локоны тоже пляшут в танце. Она стонет громче, наверное сейчас кончит, не хочу ее отвлекать, наблюдаю, а член в брюках каменеет. Надо срочно звонить Саше. Аня запрокидывает голову, и ее ноги начинают дрожать, она будто обмякает, и я понимаю, что сейчас время заявить о своем присутствии.

– Кхм, Никита, ты бы хоть закрывался, – говорю я откашлявшись и стараясь не смотреть в сторону полуголой девушки.

Она испуганно поворачивается мою сторону и тут же спрыгивает со стола, убегая в другую комнату.

– Блять, пап, ну ты бы позвонил, знаешь же, что не один, – говорит Никита, застегивая штаны.

– Ты хоть предохраняешься? – спрашиваю, не видя снимает он презерватив или нет. Мы очень часто разговаривали с ним на эту тему, потому что я хочу для него лучшей жизни и детей в срок.

– Аня пьет таблетки, не парься, пап! – я незамедлительно отвешиваю ему позатыльник. Таблетки! Пропустила одну – поздравляю папаша!

– Никита, мы же с тобой говорили на эту тему! Я купил тебе несколько пачек презервативов! Это надежнее, чем таблетки! А если она залетит? Что тогда?

– Пап, ощущения не те, – говорит он, усмехаясь, – не беспокойся, у нас все налажено.

– Налажено у него! Зачем ты звал меня к пяти, если вы, кхм, не успевали…?

– Так получилось, прости, – отводит взгляд. Он так похож на Иру, ее глаза и родинка на щеке. Пфффф, ребенок.

– Ну что зови ее, не будет же она там вечно сидеть! – усмехаюсь, какая же дурочка, закрылась в ванной.

Анна

Господи! Со мной могло произойти все, что угодно, но не это! Его отец видел то, как мы трахались, Боже. У меня просто нет слов. Познакомились называется. Теперь я сижу в гребанной ванной, на гребанном полу и плачу, как можно было так нелепо все испортить?