В XVIII–XIX вв. в России сложились две альтернативы: предсказанная Ж.-Ж. Руссо этатизация общества, господство общей воли над частным интересом[47] и развитие гражданского общества через экономические формы, которому противостояли крепостное право и разложение дворянства. Дворянство в условиях огосударствления общественной жизни николаевской России, по мнению Б. Н. Чичерина, могло занять пустующее место организованной буржуазии, ставшей на Западе основой гражданского общества. В противном случае ее место заняла бы бюрократия, усиливавшая давление правительства на общество.[48] Прогноз выдающегося русского юриста в значительной мере оправдался – дворянство оказалось не способным исполнить нетрадиционную для себя роль.

Роль катализатора экономической активности в форме относительно свободного предпринимательства в этих условиях должен был сыграть крестьянин, но это становилось возможным только после его освобождения от крепостной и корпоративной зависимости (соответственно с 1861 г. и со столыпинских реформ начала XX в.). Времени, отведенного историей на этот процесс, явно не хватило – его прервал Октябрьский переворот 1917 г. Однако если на Западе процесс становления гражданского общества шел от экономики, частной собственности, то в России, при отмеченных трудностях развития предпринимательства, он шел через ассоциации индивидов в институте земства, к которым затем привлекался капитал. Сами же предприниматели до открытия Государственной Думы первого созыва не имели возможности создавать новые правовые рамки, решали свои проблемы с властью в частном порядке и не конституировали структур гражданского общества. К тому же, как считает А. Л. Андреев[49], влияла русская православная традиция рассматривать богатство как средство достижения возвышенных целей (например, благотворительность, вложение средств в церковь и т. п.), в отличие от протестантизма, рассматривавшего хозяйственный успех мирян угодным Богу[50].

Итак, можно сделать вывод, что этатистские тенденции возобладали в общественной жизни России ХГХ в., в особенности в его первой половине. Но победа не была полной – капитализм медленно входил в экономическую жизнь империи, к тому же она была пирровой, поскольку в условиях отставания экономических процессов от Запада неизбежно ослаблялась в сопоставлении с внешнеполитическими соперниками техническая база военной мощи России. Парусный флот, устаревшие артиллерия и стрелковое оружие, нехватка грамотных солдат привели к полномасштабному краху в Крымской войне. Перемены, во избежание худшего, стали необходимыми. Государству в его самодержавной форме пришлось идти на уступки общественности, предоставляя ей право участия в управлении.

Одной из важнейших национальных форм децентрализации власти стало земство. Издревле земство, земские соборы служили по мнению многих учреждениями самоуправления, однако это далеко не так. Действительно, земская реформа XVI в., проводившаяся при Иване IV, должна была отменить систему кормлений, заменив ее выборными общественными властями. Причина реформы была очевидна: наместники и волостели из слоя военно-служилых людей в этом столетии довольно часто привлекались к своему прямому делу – внешние угрозы окраинам государства требовали новых военных походов. По мнению В. О. Ключевского, военные люди становились неисправными управителями, а, становясь управителями, переставали быть исправными военными людьми[51]. Усложнение управления к тому же приводило к многочисленным злоупотреблениям кормленщиков и социальному напряжению.