Кристалл казался теплее, чем вчера. Матовая поверхность едва уловимо пульсировала, словно дышала. Внутри не было света, но был намёк на глубину, на что-то, что смотрит в ответ.

Он резко положил его обратно в карман, будто боялся, что кристалл услышит мысли.

Возвращаясь в ванную, Артём схватил щётку, машинально выдавил пасту. Он не хотел смотреть в зеркало, но взгляд всё равно скользнул вверх.

Сначала ничего особенного не происходило. А потом пошла задержка.

Отражение отставало от движений на долю секунды. Совсем чуть-чуть. Почти незаметно, но достаточно, чтобы сознание взбунтовалось от увиденного.

Артем медленно поднял руку. И отражение сделало то же самое, но чуть позже. Он поднёс палец к щеке – и в зеркале палец остановился прежде, чем коснулся кожи. Глаза отражения смотрели ему в глаза, но казались слишком внимательными.

Он резко отступил от зеркала. Тень от собственной фигуры прыгнула на пол, и всё стало как прежде.

– Усталость… – пробормотал он в очередной раз и зажал виски ладонями. – Просто перенапряжение.

Однако, он не верил самому себе.

Артём вышел из дома, стараясь дышать ровно. Утренний город шумел и жил своей жизнью, как обычно. Машины тянулись в пробке, продавцы разворачивали палатки у метро, кто-то громко говорил по телефону. Всё – как всегда. Но в этом "как всегда" уже пряталось что-то иное. Он ощущал это собственной кожей.

Он прошёл пару кварталов, когда в ушах появилось звонкое дрожание – не боль, не гул от усталости, а тонкий, почти музыкальный, звон. Сначала едва заметный, затем все более настойчивый.

Артём остановился у перехода, закрыл глаза. Звук не исчез. Более того – в нём начали проступать голоса.

Зазвучали обрывки фраз, произнесённые без интонации, не-человеческим тембром, будто кто-то говорит:

– …перепутье…

– …Грань… приближается…

– …она грядёт… сосуд пробуждён…

Он схватился за лоб, почувствовал липкий пот на висках. Люди вокруг продолжали идти, не обращая на него внимания.

– Что за чёрт… – прошептал Артем.

Он заставил себя двигаться дальше – шаг за шагом, будто преодолевая сопротивление воздуха. Вошёл в метро, прошёл через турникет. Впереди появиля эскалатор, чья лента, казалось, тянулась слишком медленно, слишком плавно. Шаг на ступень – и звон в голове усилился.

Вагон метро встретил его глухим скрежетом. Он вошёл и встал у двери, уставившись в своё отражение в стекле. Опять. Опять другой взгляд…

Поезд дёрнулся, пошёл. Остановка "Смоленская". Артём моргнул. Следующая должна быть станция "Арбатская". Но когда он поднял глаза к табло, оно показывало: "Курская".

Он стоял в том же положении. Люди рядом совершенно новые. Кто-то вышел, кто-то вошёл. Артём чувствовал холод в пальцах, как будто провалился в сон наяву, причем стоя. Провал в памяти. Целая станция прошла мимо, а он ничего не заметил.

И тут он услышал голос – не в голове, а рядом.

– Ты её уже слышишь, да?

Артём резко обернулся.

На сидении рядом с дверью пристроился старик в выцветшей кепке и с глазами, в которых не было зрачков. Зрачки были затянуты молочной пеленой, как у слепого. Но он смотрел прямо на Артёма и улыбался.

– Что… что вы сказали? – выдохнул Артём.

– Тишина скоро раскроется, – прошептал старик. – Не бойся. Она уже здесь.

И просто отвернулся, как будто ничего не было.

Когда поезд остановился, Артём выбежал на платформу, чувствуя, как в висках стучит кровь. Он приложил руку к груди – кристалл под курткой вибрировал слабым теплом.

***

Он открыл дверь в свой кабинет и только тогда понял, что не помнит, как сюда попал. Он не помнил ни как проходил через холл, ни каких обычных разговоров на ресепшене, ни ожидания в лифте… ничего. Последнее, что осталось в памяти – гул в метро и мутный взгляд старика.