– Почему? – спросил для приличия Толя.

– Он любит конкретное общение.

– Я бы обязательно научила его общению, по крайней мере, в пределах одного города.

– Хватит якать! Помолчи лучше.

– Почему ты должна рассказывать? Давай лучше я расскажу.

– Вы можете представить себе такое непреодолимое желание: всегда быть первой? – спросила Нат окружающих, и показала пальцем на Галю. – Да будь первой, будь, но не везде же!

– Хорошо, где? – спросила Галя.

– В очереди на – буква е с тремя точками – на траханье.

– Ну, ладно, я согласна. Только я говорю тебе точно, что это я посылала Медиума. И знаешь почему?

– Почему?

– Это мой термос.

– С какой стати?

– Ты, что, ничего не помнишь? Ты сколько выпила?

– Не твое дело. Теперь я вспомнила, что за термос ты должна мне деньги? И да: где мои деньги? Нет, ты можешь ответить мне членораздельно:

– Где бабло? – И Нат бросила в Галю последней туфлей. Галя ее подняла, осмотрела, и со вздохом положила рядом с собой.

– Вольдемар, Альберт, то есть, дай ей, пожалуйста, то, что она просит.

– У меня нет денег, – произнес я сакральную фразу, и тут же добавил, чтобы не закреплять ее в памяти Медиума, – до вечера. Даже… да нет, скоро пойдем, тут недалеко, я отдам тебе.

– Сколько?

– Сколько скажешь.

– У меня с утра было пять тысяч.

– Получишь… семь.

– Почему не десять? У меня должна быть хоть какая-то прибыль.

– Хорошо, десять.

– А мне? – спросила Нат.

– Разумеется.

– Тогда уж и мне, – сказал Анатолий.

– У меня нет с собой.

– Потом отдашь.

– Сколько?

– Сколько проиграешь.

– Мы не будем смотреть, – сказала Галя, – мы тоже будем играть. По крайней мере, я – точно. Я умею. В Трынку будете играть? Я умею даже в Покер. В настоящий. В который играл Маверик.

– Скажи еще: Лимонадный Джо.

– Совершенно верно. Хотя: а как он играл? Я умею в профессиональный. А тот, в который играют пьяные посетители кафе, я играть не буду.

– Я не умею играть в покер, – сказал Анатолий, – будем играть в трынку. Кстати, у тебя сколько отобрали в Парке?

– Шесть тысяч.

– Много. Мы можем пойти, и вернуть их назад. Скорее всего, судя по вашим описаниям это был Волчок.

– Не отдадут, – сказала Нат. – Они уже все поделили.

– Мне отдадут. Когда меня посадили, я вошел в барак, в меня сразу кинули сапогом. Я думаю: че делать? Взял этот сапог и бросил его обратно. Попал не в того. Он мне говорит:

– Ты че борзеешь? Я в тебя не кидал.

– Брось в него. Скажи:

– От меня.

– И чего? Больше приставать не стали? – спросила Нат.

– Один из них и был Волчок, – сказала Галя.

– Как ты узнала?

– А ты, чё, до сих пор не в курсе, что я Медиум.

– Что такое Медиум? – спросил Анатолий.

– Экстрасенс.

– Вот сейчас мы и проверим, – сказал он, – какой ты экстрасенс. – Предложил мне сдать карты. – Или я сдам.

– Нет, давай мне, – сказал я.

– По сколько ставим? – спросил Анатолий, выдав из кассы каждому из нас по триста рублей.

– По трешнице, – сказала Нат.

– По пять, – сказала Галя.

– По десять.

– Хватит по пять, – сказал завсклад. – А то неинтересно будет, быстро проиграетесь. Тем не менее, я даю сразу полтинник, – сказал он, посмотрев карты.

– А я? – спросила Галя.

– Ты экстрасенс, должна знать, что делать дальше, – сказала Нат.

– Ну, хорошо, десять.

– Десять и десять, – ответил я.

– Я ничего не понимаю в этой игре. Вольдемар, то есть Альберт, посмотри, сколько у меня.

– Нельзя, нельзя! – вспомнила правила Галя. – Нет, а иначе играть будет не интересно.

– Конечно, нельзя, – выдохнул дым Мальборо Толя.

– Ладно, мне сколько надо ставить? Двадцать? Хорошо, я ставлю двадцать. У меня здесь… – она выложила карты на стол, – двадцать, правильно?

– Мей би, и правильно, – сказал я. – но ты не имеешь права вскрываться.