– Это на северной стороне острова вы ждали солнца? И чем вы собирались ловить рыбу?

– Я, между прочим, здорово умею бить рыбу острогой, – заметил Калев.

– Продуманный план, – хмыкнул Йохан. – Через два часа стемнеет. А ну как ни одна крупная рыбина не подплывет к берегу до заката? И это не считая начала шторма, когда охотиться с острогой бессмысленно.

– А ваша орка не съест наших белух? – вдруг спросила девочка. Юна, да.

– Мы приручаем только резидентных косаток, они питаются рыбой. На белух охотятся косатки транзитные, волки моря.

Юна уже раскрыла рот, чтобы спросить о чем-то еще, но внезапно остановилась, шагнула назад и, вытянув руку чуть в сторону, громко вскрикнула… Не завизжала, как это обычно случается с девчонками от страха, а именно вскрикнула, как от боли.

Йохан посмотрел правее, куда указывала ее рука, и сам приостановился… А потом и попятился.

На островах, по которым бьют Большие волны, всегда видно, до какого места достает вода: там нет мелких камней, ничего не растет и нет птичьих гнезд. А здесь пологий склон еще и резко сменялся отвесными скалами с отрицательным уклоном внизу. У подножья скал лежал окровавленный человек. Тело человека – потому что с расколотым о камни черепом люди не живут…

Это был Игорь, судя по телосложению, – метеорологи одевались примерно одинаково, но Игорь был шире и ниже Алекса. Что же у них произошло? Как такое могло случиться? За полчаса! Во всяком случае, стало понятно, почему не включилась сирена. И жив ли Алекс?

Когда небо затянуто тучами, по компасу трудно определить время. И сколько минут прошло с момента оповещения, Йохан точно сказать не мог. Потому сперва собирался вывести детей на безопасное место. Сначала нужно думать о живых, и только потом – о мертвых. Отрицательный уклон у скал – работа Больших волн, надо подняться существенно выше. Йохан знал прохожую тропу, ведущую наверх, – пока на метеоточке не поставили лебедку, поднимался он к метеорологам именно тут.

– Быстрее, – скомандовал он ребятам и пошел вперед.

– Вы что, даже не подойдете к нему? – возмущенно спросил Калев.

– Я спущусь к нему, когда вы окажетесь на безопасном месте. И без каяка.

– А если он еще жив? – тихо обронила Юна.

– Он мертв, это очевидно.

На узкой извилистой тропе между скал, которая круто поднималась вверх, с каяком пришлось туго, но мальчишки кинулись Йохану на помощь, когда он готов был бросить каяк, уповая на то, что волна его не достанет. Большие волны никогда не поднимались выше тридцати пяти метров над уровнем моря, однако ОБЖ считал безопасной высоту в пятьдесят метров. Конечно, высота волны и сила удара по берегу зависели от рельефа дна, но, будь Йохан один, он бы выбрал место чуть выше того, где кончался отрицательный уклон скал. И каяк он оставил именно там.

Пологая площадка явно располагалась выше пятидесяти метров над уровнем моря, до нее долетели бы разве что брызги, однако Йохан подумал вдруг, что произошедшее с Игорем не случайно. Может, на островок напали варвары? Пираты? Но, вообще-то, за полчаса ни одно судно не успело бы незамеченным подойти к острову, ведь с метеоточки Йохан видел океан от горизонта до горизонта. А если судно причалило ночью и где-то пряталось от метеорологов? Нет, он обошел остров по кругу, сначала с юга, а на обратном пути – с севера.

– Не ходите… – выдохнула Юна, когда Йохан развернулся, чтобы спуститься к телу Игоря. – Вы же не знаете, сколько прошло времени…

– Я тоже считаю, что спускаться бессмысленно и опасно, – кивнул Калев. – Ведь этому человеку уже не помочь. Так зачем рисковать?

– Если не забрать тело, его смоет