Теперь каяк шел по ветру и по ходу поднявшейся волны – это немного труднее, – а Веста разогнала его так, что волны часто и ритмично лупили по загнутому высоко вверх носу… И Йохан опасался, что любой удар может стать для каяка последним…

Косатке нельзя подходить к берегу слишком близко – если она «сядет на мель», Йохану не хватит силы сдвинуть ее с места, а близость Большой волны вообще не оставляет надежды. И на всякий случай он остановил Весту метрах в тридцати от берега, взялся за весло…

– Все, девочка, плыви отсюда. Дальше я сам.

Она почирикала в ответ грустно и беспокойно и не ушла, пока каяк не прошел полосу прибоя.

Сирена так и не включилась, и действовать надо было побыстрей.

Дети издали заметили Йохана, поглядывали в его сторону подозрительно, но не сдвинулись с места, продолжая бессмысленные попытки разжечь костер. А между тем их белухи не замолкали ни на секунду, кувыркались в сотне метров от берега, надеясь обратить на себя внимание… Тоже знали о приближении Большой волны.

Йохан, едва ступив на берег, замахал ребятам руками, показывая то на север, то наверх, но они его не поняли – правда, поднялись и направились ему навстречу. Тогда-то он и увидел, что одна из них – девочка.

– Быстро! Наверх, быстро! Идет Большая волна! – закричал Йохан. – Слышите? Наверх!

Они услышали. Поняли. Кинулись складывать вещи в рюкзаки, а Йохан решил, что каяк тут не оставит… Даром он что ли сделал его таким легким? Не больше тридцати килограммов. Не очень удобно, но можно нести на плече.

– Вы что, не видели, что ваши белухи беспокоятся? За вас беспокоятся – они-то уйти в океан успеют! – ворчал Йохан по дороге наверх. Здесь, под прикрытием острова, ветер почти не чувствовался.

– Но ведь сирены же не было! – уверенно ответил старший из ребят.

– Что вы вообще тут делали? Кто вам разрешил заплыть такую даль?

– По океану не плавают, а ходят, – ехидно заметил второй мальчишка, белокурый и кудрявый, будто херувим…

– Если по делу, то ходят, а ради баловства – плавают, – фыркнул Йохан.

– А катамаран теперь разобьется? – робко спросила девочка.

– Разумеется, – ответил он.

– За катамаран нас убьют… – Она шмыгнула носом.

– Правильно сделают, – кивнул Йохан.

– Меня, кстати, зовут Калев, Металлический завод, – сменил тему старший мальчишка. – А вас?

– Я Йохан, Рыбацкий Фиорд.

– А я Миша, Металлический завод.

– Я Юна… – девочка тяжело вздохнула.

– Металлический завод… – закончил за нее Йохан. – Так что вы тут делали? Не слышали, что шторм надвигается?

Он порядком запыхался, подъем становился все круче, а нести каяк на плече все же было неудобно…

– Слышали, – спокойно ответил Калев. – Мы хотели провести эксперимент: сколько дней можно продержаться на пустынном острове без еды и пресной воды.

Йохан едва не расхохотался:

– Могли бы спросить у меня: до вечера. Если бы удалось разжечь костер.

– Первые гипербореи, между прочим, жили на пустынных островах месяцами…

– У первых гипербореев не было выбора и теплой метеоточки за спиной, с ветряком, лекарствами и едой, которую я только что туда доставил. А еще… Некоторые, конечно, жили, но в основном они умирали.

– Если бы с нами не было Юны, – уверенно продолжал Калев, – мы бы выбрали полностью необитаемый остров.

– И вас бы смыло с него Большой волной. Про Большие волны вы вообще не думали?

– Мы собирались подняться наверх, но попозже. Сначала нам надо было добыть крупную рыбину, но перед этим разжечь костер, чтобы в случае чего обсушиться.

– Я смотрю, костер вы тоже разжечь не сумели, – хмыкнул Йохан.

– Так ведь не было же солнца! – включился в разговор Миша. – Если бы оно появилось хоть на минуту, мы бы уже давно сидели у костра! Зря мы что ли носим амулеты?