Закон парных случаев хорошо известен в медицине. В один день в больницу привозят людей с одинаковыми и достаточно редкими заболеваниями или травмами. Не было полгода ни одного такого пациента, а тут раз – и сразу двое за сутки.

Дефектология находится на стыке медицины, педагогики и психологии. Возможно, поэтому здесь тоже работает закон парных случаев. Сегодня пришли на первую и последнюю консультацию неговорящие дети. Совпал и возраст – 2 года и 8 месяцев, и история развития детей. «Ну, это совсем непарный случай, – возразила моя коллега. – Малышей-молчунов сейчас полным-полно». Действительно, родителей с жалобой, что малыш не говорит, обращается много. Причины у этого «не говорит» самые разные, и коррекционная работа нужна разнообразная. Обычно родители слушают мои рекомендации, задают вопросы о том, как преодолевать задержку развития, как заниматься дома, к какому врачу обратиться.

Но сегодня я увидела двух детей, мамы которых вопросы мне не задавали, а удивлялись моим рекомендациям. Позже, когда я записывала итоги обследования в карты, у меня сам собой возник новый термин, относящийся к их детям – «городские маугли».

Первая мама рассказала, что занята очень ответственной онлайн-работой, она сидит дома за компьютером, и чтобы малыш не мешал, она его сразу приучила быть самостоятельным. Сейчас многие родители решают, что гаджет – лучшая няня. «Это очень удобно, – заявила мама, – ребенок не орет, он занят, смотрит свои любимые мультики, и мне не надо около него сидеть. Есть специальный кронштейн для телефона, который ставится на кроватку, манеж или коляску. Вот мы им и воспользовались».

На мою рекомендацию, что телефон нужно будет постепенно исключать из жизни малыша, так как давно уже установлено: просмотр мультиков и передач не развивает ребенка, а, наоборот, замедляет становление речи, молодая женщина возмутилась: «Мне это не подходит, мне что, работу бросить?»

Я переключила внимание с мамы на малыша, пыталась привлечь его к целенаправленной деятельности, но это не удавалось. Ребенок старался дотянуться до всех предметов, которые видел в комнате, и все, что он сумел захватить, летело на пол. На обращенную речь мальчик не реагировал, на имя не откликался.

«Может ли ваш сын самостоятельно есть ложкой? Пьет из чашки?» – задала я маме вопросы. Как выяснилось из последующей беседы, пьет ребенок из бутылочки с соской, чтобы не облиться, а ложку, так же как и чашку, она ему не давала ни разу. Ребенок ест руками или мама его кормит. Мой рассказ о том, что навык есть ложкой – важен, потому что от этого зависит становление многих более сложных умений, мама проигнорировала. «Если он начнет кушать сам, то будет весь грязный и мне надо будет с ним сидеть час, а потом еще все мыть», – мама была недовольна, она никак не могла признать, что развитие речи и формирование социально-бытовых навыков связаны.

Ребенка мне удалось привлечь к игрушке «Горка», но он никак не мог повторить за мной действие с шариками. Малыш катал их только по короткой дорожке, а положить («спрятать») в окошко наверху не мог. На мои попытки внедриться в его деятельность и организовать совместную игру, выражал бурный протест.

Мой следующий вопрос, обращенный к маме, был про туалетный навык. «Приучали? Ребенок пользуется горшком?» Мама ответила вопросом на вопрос: «А что, уже пора приучать? Зачем? Памперсы – удобная вещь». Мое объяснение, что ребенок должен почувствовать дискомфорт от мокрого, начать сигнализировать об этом с помощью вокализаций, а затем уже сформируется навык самостоятельного использования горшка, мама слушала с явным неодобрением. Она задала вопрос: «Вы мне что, предлагаете его без подгузника оставить? Переодевать постоянно?» Про связь навыка опрятности и развития речи ей тоже не хотелось задумываться. Я ее вырывала из удобного мира, предлагала поменять условия жизни ребенка, создавала ей проблемы.