– Твой отец помогает ей носить ящики, – сообщил он товарищу, – а она его за это целует в засос.

– Вот гад, – сплюнул Тарас с досадой, – подрядился носить ящики этой каракатице. А дома даже ведро с мусором вынести не может. Ну, ладно, я его, откормленного кота, поцелую. Он у меня станет, как шелковый.

Друзья решили дождаться, когда закроется рынок и снова засвидетельствовать Любке свое почтение. Не теряя времени, они купили баллончик с черной краской. Когда стемнело, на стенах палатки, в которой работала Любка, они написали крупным шрифтом: «Здесь работает продавщица больная сифилисом».

На следующее утро друзья стали наблюдать за результатами своего ночного творчества. Вокруг палатки собралось с десяток зевак. В толпе то и дело раздавались недовольные голоса женщин. Одна из них громко говорила:

– Эти азербайджанцы берут на работу, кого попало, даже бомжей, лишь бы только даром на них работали.

– Какой такой бесплатный работа? – выскочил, громко ругаясь, хозяин палатки азербайджанец Магомед. – Откуда я знал, что эта толстая сучка заразная? – Он взял кисточку и банку с белой краской, стал закрашивать надпись.

Любка снова осталась без работы. Но Тарас хорошо знал своего отца, поэтому понимал, что просто так он от своей любовницы не отстанет.

– У него сейчас на глазах розовые очки, – говорил он другу Вальке. – Он втрескался в эту жирную свинью, как пацан. Уверен, скоро снова устроит ее куда-нибудь на работу.

И Тарас не ошибся. Постоянно следя за отцом, он узнал, что тот устроил любовницу дежурной по этажу в одну из гостиниц города. Ребятам удалось поздно ночью проникнуть на второй этаж, где работала вся расфуфыренная Любка. Они выбрали удобный момент и расклеили клеем «Момент» листы с надписью: «На втором этаже гостиницы работает Любка больная сифилисом».

На другой день с утра пораньше Тарас и Валька были уже в гостинице. Они с нетерпение ждали, когда появится начальство, наблюдая со стороны за происходящим. Мальчишки видели, как уборщицы тщательно соскабливали расклеенные ими листы. Снова был скандал, а Любка опять осталась без работы.

Вечером за ужином Тарас, положив перед собою конспект по истории, не спеша ел приготовленные матерью голубцы, стараясь не обращать внимания на отца. Он специально широко расставил на столе локти, чтобы вызвать у того раздражение.

– Ну, ты, профессор кислых щей, – тут же сделал ему замечание отец, – делай что-нибудь одно, или ешь голубцы, или учи историю.

Сын проигнорировал замечание отца. Тогда тот двинул рукой по его локтю. Рука парня упала на стол, а конспект свалился на пол.

– Все, что ты умеешь, так это носить ящики на базаре и шпынять тех, кто слабее тебя, – спокойно сказал Тарас, поднимая с пола упавшую тетрадь.

– Тарас, ты как разговариваешь с отцом? – удивленно спросила Ольга. – Извинись сейчас же.

Парень поднялся из-за стола, сделал на лице гримасу покаяния, низко наклонил голову: «Прости меня моя мама, что ты меня била». Ехидно улыбаясь, ушел к себе в комнату.

– Это не сын, а какой-то выродок, – бросив на стол ложку, сказал раздраженно Степан. – Весь в тебя, в нашем роду таких мерзавцев не было.

– Да, Тарас стал очень грубым, – опустив голову, ответила Ольга, – раньше я за ним такого не замечала. – В таком возрасте мальчику нужен отец, а ты, Степан, давно забыл, что у тебя растут три сына, – посмотрев в лицо мужу, закончила она свою мысль.

– А причем здесь я? Был бы я гражданским человеком, у меня было бы свободное время на воспитание детей. А я сам уже не помню, когда отдыхал.

– Вот у Валентина отец постоянно находит время заниматься со своими детьми.