Господин сердец Дарья Острожных

1. Глава 1

Было поздно, и на встрече одноклассников остались только те, кого не ждали дома. Удивительно, что в их числе оказался Юрка Варов. Самый красивый мальчик в классе, а годы его приукрасили: из миловидного мальчугана с яркими серыми глазами и копной пшеничных волос он превратился в очаровательного мужчину. Мы сидели в кафе-баре на полукруглом черном диване. Варов потягивал виски, свободно откинувшись на спинку, зачесанные назад волосы чуть растрепались, и пряди упали на лоб. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты на груди, а уж если представит его в белом халате (он был отличным кардиологом, по его словам)… Красавец, но остался таким же ехидным гадом, как и в школе.

— Ку, что скисла? — спросил меня Варов и стрельнул глазами.

— Умолкни.

Меня аж передернуло — ненавидела это прозвище. Меня звали Галей, и сперва приходилось откликаться на Галку, а потом Варов заскучал и стал перебирать названия птиц. Остановился на Кукушке, потом Ку-ку, ну и упростил до Ку. Понятия не имею, почему.

— Прости, — усмехнулся Варов и отпил виски, демонстрируя точеный профиль с ровным носом и плоским лбом. Отставив бокал, он подался ко мне и уже серьезно сказал: — Не грузись, помогу я тебе с работой, — потом усмехнулся и выдал: — прокормишь своих тридцать кошек.

Вот урод. Я пришла сюда, чтобы забыть о новом статусе тридцатилетней разведенки, попавшей под сокращение на любимой работе. А он взял и напомнил обо всех проблемах сразу. И кто меня за язык тянул? Пить надо меньше.

Злая, разочарованная и без смысла жизни, я расплатилась и вышла на улицу, на ходу натягивая пальто. Ночная Москва встретила меня миганием фар и рекламных щитов. Осенний ветер приятно холодил лицо, в голове шумело после алкоголя, и мысли успокоились.

— Галя? — раздалось за спиной.

Я обернулась — ух ты, Варов, торопился ко мне, на ходу натягивая черное пальто. Он встал рядом, нарочито долго поправляя полы и глядя с демонстративным раскаянием.

— Прости, правда. — Он скривил тонкие губы, словно брезговал самим собой. — Люблю я злить людей и наблюдать за реакцией. Не следовало этого говорить, прости, это все виски.

Хотелось ему врезать. Я только забылась и наслаждалась ветерком, чего он выперся? Варов понял, что опять ляпнул лишнего, и отошел. Он прикурил сигарету, закрыл глаза и с наслаждением втянул дым, позволяя ветру трепать волосы. В этот момент он показался невероятно грустным.

— Я правда могу помочь тебе с работой. — Варов достал из кармана визитку и протянул мне. — Я работаю в частной клинике, владелец — мой друг, позвони, скажи, что от меня, он тебя устроит.

— Что я, парикмахер, буду делать в медицинской клинике? — спросила я, но визитку взяла.
— В регистратуре уж точно что-нибудь найдется.

Варов серьезно смотрел на меня, щурясь и затягиваясь сигаретой. Работать не стыдно, но мне хотелось делать что-то важнее выдачи медицинских карт. Я любила свою профессию: люди доверяли мне сокровенное — свою внешность, позволяли влиять на то, как их будут воспринимать окружающие и они сами. Это была своего рода магия, но из-за эпидемии салон пришлось закрыть. У меня остались постоянные клиенты, но работа на дому не приносила постоянного дохода, а устроиться в новый салон пока не получалось: после эпидемии соискателей было чересчур много. Мне требовалась хоть временная работа, пока все не утрясется. Тем более, в частной клинике даже в регистратуре должны неплохо платить: вон у Варова вся одежда выглядела дорого и опрятно, как на него шили.

— Что? — спросил он, выпуская дым, — я хоть и пьян, но не на столько, чтобы так нагло врать.

Я сообразила, что оценивающе смотрела на него и поспешила перевести тему:

— Ты чего нажрался-то?

В спокойной атмосфере стало заметно, до чего пьяненькой была кривая улыбка и как озорно блестели глаза. Варов опять серьезно уставился на меня, затягиваясь. Опять закрыл глаза и глубоко вдохнул.

— Хочется забыться.

Алкоголь в крови подталкивал к откровениям.

— У тебя что-то случилось?

Варов мучительно вздохнул и кивнул. Глядя себе под ноги, он обнял меня за плечо, окутывая ароматом табака и духов.

— Встретил здесь свою первую любовь, и меня накрыло.

Это Варов сказал, значит, не стоило обольщаться, но я вспомнила, как сохла по нему в детстве. Классе в пятом даже отправила подружку, чтобы та ему рассказала. На этом дело и закончилось, но злосчастный алкоголь шепнул, что, может…

— Она так растолстела, — закончил Варов и заржал совсем не по-джентльменски.
— Ну и свинья ты.

Тут даже я рассмеялась. Придурок явно помнил тот случай, но меня не оскорблял — я всю жизнь была худющей и длинной.

— Не отрицаю.

Варов успокоился и достал телефон. Кстати, недешевой фирмы: я еще обдумывала предложение о работе.

— Ладно, такую чушь несу, что пора звонить трезвому водителю, тебя подбросить? — спросил он.

— Нет уж, мне тебя хватило.

Варов отправился на поиски своей машины, и я снова осталась одна. Холодная улица уже надоела, пора бы домой, но там было так же холодно и пусто. А так недавно было иначе, у меня был муж и заботы о нем. Не знаю, в какой момент наши отношения превратились в притчу о мертвой лошади, но длилось это долго. Я сама решила все прекратить, не взяв в расчет силу привычки. Я скучала, безумно скучала… даже не по бывшему мужу, а по знакомой жизни, совместным походам за продуктами, поездкам на машине. По всему тому, что составляло мою жизнь много лет подряд.

К черту — решил алкоголь в крови — все к черту, сегодня я не хотела оставаться одна, достала телефон и без надежды набрала номер, который все не решалась удалить. На удивление, Никита сразу ответил и согласился приехать. Странно, обычно приходилось чуть ли не записываться для встречи, при чем только на будни и только днем, а вечерами он даже трубку не брал. Никита стал моим спасением после развода, дарил заботу и напомнил, как прекрасно чувствовать себя красивой, желанной и интересной. Даже жаль, что я так быстро заметила тревожные звоночки и растеряла надежду. Я никогда не спрашивала, проводил он вечера с женой или за компьютерной игрушкой, не хотела. Следовало вообще забыть о нем, но жизнь стала такой серой, что Никита требовался мне, как наркотик.

Он приехал на своем темно-синем седане, на котором красиво отражались огни ночного города. Я с удовольствием залезла в тепленький салон, где тихо играла музыка и пахло кофе.

— Галчон, все хорошо, ты не замерзла? — спросил Никита с искренней заботой.

Серо-зеленые глаза казались яркими благодаря густым черным бровям и ресницам. Они меня завораживали: искренние, внимательные. А вот подбородок был очень узким и придавал внешности ранимость, что всегда умиляло.

Я кивнула, и Никита облегченно улыбнулся.

— Ну хорошо, я торопился, но все равно переживал.

Я по привычке посмотрела на его руку, гадая, он снял обручальное кольцо, или его вообще не было? Спрашивать не хотелось — по поведению и так было ясно, что ничего хорошего не откроется, однако заботливость Никиты ломала шаблоны.

Мы ехали, обгоняя машины и тормозя на светофорах, я рассказала о встрече одноклассников и предложении Варова.

— Стоит позвонить и посмотреть, что будет, — сказал Никита, серьезно думая над моими словами, — человеческая вредность имеет границы, тем более, вы уже взрослые люди.

— В школе болтали, что у него какие-то проблемы в семье, но столько лет прошло.

Мы говорили только обо мне, Никита всем интересовался и искренне старался дать совет. И все это, чтобы потом снова исчезнуть. Человек-загадка.

Никита остановился у моей пятнадцатиэтажки, покрытой мозаикой из горящих окон. Мы замолчали и посмотрели друг на друга, он ласково улыбался. Оба понимали, что нам не хотелось расставаться.

— Зайдешь? — спросила я.

— Нет, извини, завтра рано вставать.

— В воскресенье?

— Обещал отвезти маму на дачу.

Мама, помочь другу, сестре, просто отдохнуть — может и правда, но не каждый же раз. Я была не в том возрасте, чтобы носить розовые очки. Ладно, хотела тепла и компании на вечер, значит будет. При чем нельзя сказать, что это сильно огорчало, ведь с Никитой было хорошо. Я улыбнулась и подалась к нему. Он с готовностью прильнул ко мне и мы поцеловались. Я любила целоваться с ним и чувствовать, как отзывчивые губы охватывают мои, как дыхание становится шумным и греет щеку, появляется нетерпение. Момент, в буквальном смысле, сладкий.

Мы не торопились, наслаждались легкими прикосновениями губ, поддразнивали друг друга языками. Звуки поцелуя, тихая музыка, шелест одежды — все было интимным и приятным.

— М-м-м, милая, — Никита улыбнулся в поцелуй, — какая ты манящая.

Он накрыл ладонью мою шею, погладил ее уже настойчиво, не скрывая нарастающее желание. Как же хорошо, только ради подобных моментов стоило продолжать эти недоотношения. Я тоже улыбнулась, и Никита покрыл жадными поцелуями мое лицо. Его дыхание грело, губы скользили по коже, он запустил пальцы в мои волосы и крепко сжал их. Было не больно, и мне безумно нравилось ощущать его силу, голод и намерение овладеть.

Никита заставил меня откинуть голову и прильнул губами к шее. Он целовал часто и звонко, широко раскрывая рот и ласка кожу языком. Становилось мало, внизу живота приятно напряглось и хотелось двигаться, хотелось нового. Я обняла Никиту, водила ладонью по шее, дрожащими пальцами пыталась расстегнуть его толстовку. Мне требовалось тепло, ласкать обнаженное тело. Никита пытался помочь и отстранялся, чтобы было проще, тоже расстегивал мое пальто, но мы были слишком нетерпеливыми. Не хотелось отрываться друг от друга, терять прикосновения даже на секунду.