А на следующий год к нам приехал папин друг Евгений. Он посмотрел на наш пруд и сказал:

– А почему вы не позвали меня, я бы выкопал сам, без всякого экскаватора.

И нам стало немного стыдно, потому что мы знали, что Евгений действительно прекрасно копает, можно сказать, это его хобби – копать. В 90-е годы он, как это часто бывало среди московской интеллигенции, оставшись без средств, подрабатывал копкой могил на кладбище. И даже поставил рекорд – одиннадцать могил за день.

Увидев наше смущение, Евгений решительно произнес:

– Выход есть – выкопаем второй пруд!

– Ура! – сказали мы. – Какая прекрасная идея, какое изящное решение! Почему нам нужно ограничиваться одним прудом, если можно выкопать два? Это просто смешно!

И я тут же написала Валерии примерно так: «Дорогая Валерия, еще год назад вы закончили руководить нашим прудом. И вот, растения, которые мы вместе выбирали, только пустили свои первые корни, а рыбки только откинули свою первую икру, как мы уже решили выкопать второй пруд. Правда, замечательно? Дело в том, Валерия, что к нам приехал папин друг, и он любит копать. Вы бы отказали человеку в его желании? Как вы думаете, Валерия, будет ли смотреться второй пруд сразу за первым и подойдет ли он по форме к нашему участку, к нашим гусям и уткам? К нашим с Таней профилям и анфасам?»

Я отослала это сообщение, полная надежд. Но вскоре получила совершенно разочаровывающий ответ. Валерия почему-то восприняла происходящее без восторга. Она нам ответила примерно дословно, что второй пруд сразу за первым – это не по фэншую: «Вода будет утекать вниз, а вода – символ денег».

– Что делать, Таня? – спросила я, зачитав послание от Валерии. – Будем ли мы соблюдать санитарные меры фэншуя? Ибо денег у нас и так мало, а теперь, видимо, вовсе не будет.

Поразмыслили, посмотрели на гусей, которые паслись прямо за намеченным вторым прудом, и подумали, что они-то точно в гармонии с миром, без всякого фэншуя. Тогда мы ответили Валерии, что мы живем не по фэн-шую, а по наитию-шую, и в этом наитии главное – чтоб человек мог копать, если ему захотелось. Так мы настояли на своем и приобрели второй пруд.

Евгений приехал к нам копать на электричке, с двумя лопатами. Лопаты были наточены, как клинки японского самурая. Мы приготовили милую трапезу и думали, что Евгений сначала поест с дороги. Но он зашел в дом, переоделся и сказал:

– Солнце высоко – сначала работа.

Да, к слову, пруд Евгений выкопал за три дня двумя лопатами. За работу он принимался утром, а заканчивал вечером, когда уже не было видно ни кротиков, ни лягушек – восторженных зрителей трудов Евгения. Единственное, что требовалось от нас, – хороший ужин.

Евгений сказал:

– Как-то я работал в женском монастыре, и там мне подавали на стол пятнадцать блюд.

– Намек поняли, – ответили мы с Таней.

И принялись готовить. Мы очень старались соответствовать и накормить трудящегося, но пятнадцать блюд… Тогда нас осенило: будем считать за блюдо каждый отдельно взятый продукт. И дело пошло веселее. Вечером за ужином Евгения ожидали: хлеб нарезанный черный, хлеб нарезанный белый, салат, редис, помидор, сыр такой и сыр эдакой, рыба такая и немного не такая, рис и т. д. Сдюжили едва, а Евгению пришлось согласиться, что это почти пятнадцать разных блюд.

А когда пруд был выкопан, мы решили соединить пруд номер один и пруд номер два ручьем. И, как вы понимаете, замкнули денежный круг, обманув все фэншуи разом.

– Раз уж мы живем в деревне, мы должны завести скотину, – сказала я.

Кот Марсик отвернулся.

Когда мы только купили здесь дом, на всю деревню было четыре коровы, овцы, свиньи, гуси и кур не счесть. Теперь только одна пожилая женщина-могиканша держит овец, свинью и кур. Все остальные барствуют. Да и понятно: примерно двадцать из тридцати домов нашей деревни ныне дачники. Мы решили, что мелкий нерогатый скот – это развлечение, никакого труда. И завели перепелок и гусей.