– Правда, сначала, сразу после рождения, поросят лучше у свиньи отбирать, – уточнила Ольга Яковлевна. – А то она может приплод и съесть.

«Мои ж вы сладкие! – примерно так, наверное, свинья думает. – Съела бы!» И, замечтавшись, ест.

Короче говоря, долгое время, получив ушат знаний о жизни домашней скотины, мы предпочитали наблюдать за ней со стороны. Завести живность мы решились только лет через десять, к тому времени уже пять лет живя в деревне постоянно – и зимой, и летом. Сначала думали про кур, но курам нужен теплый сарай и всяческое раболепство. Так что первым делом мы остановились на перепелках, а затем плавно перешли к гусям. Кстати, гусей нам отдала все та же Ольга Яковлевна.

Маму-гусыню, папу-гусака и пяток гусят. С гусями вообще практически никаких хлопот, восхитительно самостоятельные птицы. Утром пасутся в овраге, днем приходят нестись в сарай, вечером возвращаются поесть и спать. Зимой спят на снегу. И совершенно не жалуются. Потому что гусиный жир – это всем жирам пример! Итак, мы постоянно живем в деревне уже тринадцать лет. Мы ничуть не жалеем и не хотим обратно в Москву. Да, может быть, выходя с утра из дома, чтобы выпустить гулять гусей, я имею вид несколько помятый, не для московских улиц, прямо скажем. Скорее даже я похожа на Деда Мороза. Не с картинки, а вы понимаете – после полета на оленях в верхних слоях атмосферы – заросшая, волосы дыбом, куртка с клочьями вылезающей шерсти и сосулька в носу (если на дворе зима). Но поверьте – это помятость истинной свободы.

Так как живем мы среди полей, нам катастрофически не хватает водоема. Летом – чтобы купаться и удить рыбу, зимой – чтобы кататься на коньках. Да, в овраге в конце участка у нас протекает прекрасный ручей (кстати, некогда он был рекой и до сих пор значится как река на картах), но ручей, во-первых, холодный, во-вторых, узкий. Не поплаваешь. А нам очень хотелось плавать.

Однажды в стремлении к большой воде я даже записалась в бассейн в городе Юрьеве-Польском. Пришла, красивая, подтянутая, с животом, втиснутым в слитный купальник. Прошлась на носочках по кафельному полу, надела шапочку, новенькие очки для плаванья и нырнула. У меня были законные и оплаченные сорок минут и почти никого на дорожке. А так как, получив нечто законное, а главное, оплачиваемое, я становлюсь очень практичной, я решила не тратить ни минуты даром и все сорок минут гребла без остановки, только подныривая и отталкиваясь ногами от бортиков, то с одной стороны, то с другой. Быстро – это насколько позволял деревенский жир, накопленный за долгую зиму.

И вот время закончилось, я вышла из бассейна и пошла в раздевалку, покачиваясь – от неумеренности и непривычки к спортивным нагрузкам у меня кружилась голова. И тут ко мне подошла уборщица. Она мялась несколько секунд, будто не решаясь заговорить, но переборола себя и произнесла восхищенно:

– Вы к нам почаще приходите. У нас такие гости редкость.

Я воззрилась на нее совершенно растерянно, и, видя эту мою растерянность, она добавила:

– Ну вам же нужно норматив выполнять. Приходите!

Представляете? Увидев, что человек сорок минут без передышки плавает, она приняла меня за спортсменку, практически за члена олимпийской сборной. О Юрьев-Польский, благословенный, как мало ты видел! В общем, можно представить, насколько взлетела моя самооценка. Больше я, кажется, в бассейн так и не пришла. Потому что зачем заниматься плаваньем, если ты уже чемпион?

Но собственный водоем – совсем другое дело. В воображении я рисовала себе чудные картины: утро, я выхожу из дома, бегу босиком по росистой траве и ныряю в пруд. Хохоча, естественно. От счастья, естественно.