– Врачи вынуждены работать на износ. – Сказал Мукомолов.

– Человек приспосабливается ко всему. Следующее поколение врачей будет работать по новым правилам. Мы вернемся к старому доброму принципу работы врача – лечить безопасно, быстро и приятно. А пока профессия врача теряет свою привлекательность. Но природа не терпит пустоты: образовавшиеся вакансии будут заняты людьми с новым мышлением и другим подходом к профессии. И, знаете что, Глеб Николаевич, не палите себе сердце и не ищите смысла там, где его нет. Раньше лечебный процесс определял врач. Теперь за него это делает чиновник. Он определяет, что, как и чем.

– Но отвечает-то по-прежнему врач, – вставил недовольно Мукомолов. – И у него нет права на ошибку.

– А у кого это право есть? В какой профессии допускается косячить, скажите на милость? Политику, экономисту или слесарю – сантехнику? При этом все склонны ошибаться и не видят в этом ничего страшного. Это для них придумана поговорка: не ошибается тот, кто ничего не делает. Но только не для нас. Для нас также нет и презумпции невиновности. Врача можно оболгать, оскорбить и даже поколотить. Наказание за это смешное, если оно вообще применяется.

Зазвонил телефон у Черняева. Звонили из приемного отделения: у Петра Александровича начиналось дежурство.

– Холецистит. Подходите, – послышалось в трубке.

– Скажите фамилию пациента, чтобы мне не бегать по приемному отделению и не искать его.

– Приходите и сами выясняйте, – был ответ в трубке.

– На всякий случай, до свидания, Глеб Николаевич, а я пойду в приемное отделение, сказал Мукомолову Петр Александрович.

– Ничего вам не желаю, – ответил тот.

Желать хорошего дежурства считалось плохой приметой.

В приемном отделении творилась полная неразбериха. Каждую минуту «скорые» подвозили больных. Толпа из сотрудников «скорой» и пациентов бурлила и накатывала в разных направлениях. Персонал приемного отделения не успевал оформлять истории болезни поступающим пациентам, брать у них анализы и направлять на исследования. Дежурному врачу в такой ситуации найти нужного пациента было не просто. Врач-координатор, который направлял пациентов к профильному специалисту, при таком массовом поступлении даже не пытался их запомнить. Его основная задача – распределить поступивших на смотровые койки, чтобы они не толпились в коридоре и не попадали в поле зрения многочисленных камер, установленных для контроля работы за сотрудниками приемного отделения.

Три медрегистратора за компьютерами едва успевали печатать истории болезней. Вся работа диспетчерской больше напоминала типографию: туда-сюда сновали сотрудники с разными бумагами в руках, гудели принтеры, выдавая горы печатной продукции. На входе в приемное отделение периодически возникали заторы из каталок. В таком круговороте найти пациента сразу было почти невозможно.

После известных реформ в здравоохранении число больниц заметно сократилось, поток пациентов заметно вырос, и нужно было как-то увеличить пропускную способность приемного отделения, чтобы пациенты здесь не копились, долго своей очереди не ожидали, и жалоб не писали. Вопрос требовал решения, и оно было найдено. Приказом начальника городской медицинской службы Свистуна Евгения Сергеевича, в больницах города была внедрена новая система приема пациентов, получившая название «экстримаж». По замыслу руководства, не больной направлялся к врачу приемного отделения, а врач к больному. Не пациент направлялся к сестре сдать анализы крови, а сестра спешила к нему. Причем все это делалось сразу при поступлении для экономии времени, еще до осмотра врача в ритме «скорей-скорей». Нужны ли были эти анализы или нет, вопрос другой. Главное – взять, снять, оформить и направить. Чтоб не светился пациент под камерой больше положенного времени, через которую зорко смотрят специально обученные люди из отдела контроля качества оказания медицинской помощи. В этом логистическом потоке осмотр врача был заключительным аккордом, хотя по здравому смыслу, должен бы быть в самом начале. Но, как это часто случается, должностные инструкции не всегда коррелируют со здравым смыслом, особенно, если их сочиняют люди, весьма далекие от практической работы, давно живущие в мире приказов, инструкций, нормативов и клинических рекомендаций.