– А почему вдруг его решили перевести? – Илья нашел свободное место и, припарковавшись, заглушил двигатель.

– Понимаете, сегодня у нас состоялся врачебный консилиум, с вашего позволения, телеконференция. Мы пришли к единогласному мнению, что в Среднегорске будут созданы наилучшие условия для восстановления больного, и он быстрее сможет вернуться к полноценной активности.

– Куда он сможет вернуться? – оторопел Лунин. – Вы же говорили, что ему недолго осталось.

– Увы, увы, Илья Олегович, – сокрушенно вздохнул хирург, – мы тоже иногда бываем не правы. С сожалением вынужден признать, что ошибался в своем прогнозе, три часа назад Веретенников пришел в себя.

Хотя, знаете, – спохватился Яков Моисеевич, – лучше ошибиться в эту сторону, чем наоборот.

– Тут вы правы, – Лунин задумчиво смотрел на возвышавшийся прямо перед ним серый прямоугольник гостиницы, – тут вы, несомненно, правы, Яков Моисеевич. Впрочем, скажу я вам, вы и со своим прогнозом не так уж далеко ушли от истины.

– Это как? – удивился врач.

– Ну, вы же говорили, что Веретенников у вас долго не задержится. Вот он и не задержался.

Закончив разговор, Илья взглянул на часы. Было уже почти восемь часов вечера, и тащиться прямо сейчас, на ночь глядя, в Среднегорск никакого смысла не имело. Если сегодня лечь спать пораньше, а завтра часов в шесть утра выехать, то к двум, ну самое позднее к трем он будет у себя в городе.

В своих расчетах Илья не ошибся. Еще не было и половины третьего, когда его «эксплорер» миновал запыленную стелу с огромными, заметными почти за километр, буквами «Среднегорск» и гербом, на котором среди двух черных треугольников гор был аккуратно вписан голубой овал озера. За те несколько дней, что Лунина не было, в Среднегорске совсем ничего не изменилось, а движение по улицам города, как и прежде, представляло собой бесконечную цепь неспешных переползаний от одного светофора к другому. Сами светофоры в этот день были почему-то настроены весьма агрессивно, и Илье еще ни разу не удалось проехать перекресток на зеленый, не постояв некоторое время, созерцая унылый поток ползущих в перпендикулярном направлении машин. До дома оставалось не так уж и много, еще пару кварталов проехать прямо, затем свернуть налево, и еще три светофора по прямой. Но, пожалуй, прежде стоит заскочить в еще одно место. Не такой уж большой крюк, главное, чтобы по пути пробок не оказалось. Лунин взглянул на экран навигатора и начал перестраиваться в правый ряд.

Потратив изрядное количество времени на выяснение того, в каком отделении находится Веретенников, кто его лечащий врач и где его в данный момент времени можно найти, Илья, наконец, оказался в кабинете заведующего хирургическим отделением. В отличие от своего аликановского коллеги Михаил Станиславович был высоким, крупным мужчиной, да к тому же обладателем мощного рокочущего баса.

– Ну это совершенно исключено, – почти каждую свою фразу Михаил Станиславович сопровождал решительным взмахом руки, – поймите же, я бы не стал понапрасну упорствовать. Как-никак уже пять лет отделением заведую, и с компетентными органами общаться приходится регулярно, – он усмехнулся, – ваших клиентов, как правило, везут именно к нам. Но сейчас вам говорить просто не с кем. Веретенников спит. Понимаете?

– Но он не в коме? – уточнил Лунин.

– Нет, он просто спит. Обычным человеческим сном.

– А разбудить его нельзя? – Илье почему-то не хотелось уступать этому вальяжному, уверенному в себе врачу. – Мы поговорим немного, а потом пусть спит хоть до самого утра. А завтра я опять приду.

– Нельзя, – покачал головой Михаил Станиславович, – никак нельзя.